Автор: Siriusgirl
Ссылка на оригинал: To Help the Sky Look Forward to the Future
Переводчик: Millefiore
Бета: Millefiore
Разрешение на перевод: получено
Герои (Пейринг): Юни, Джильо Неро, Тсуна
Категория: джен
Рейтинг: G
Жанр: ангст
Размер: мини (2450 слов)
Саммари: Что бы ни случилось, что бы ни было ее судьбой, что бы ни принесло ей ее наследие — она сможет бороться с этим, хотя, возможно, от этого ничего и не изменится.
Дисклаймер: всё принадлежит Амано
Примечания: перевод выполнен на конкурс Reborn Nostra на дайри, тема "Связь поколений"
— Ты действительно собираешься сделать это? Хочешь отдать свою жизнь ради каких-то пустышек?
— Подожди! Тебе не нужно жертвовать собой, чтобы Аркобалено возродились!
— Их возрождение поможет вернуть вас в мирное прошлое. И еще… Это спасет множество жизней. И это моя судьба, мне от нее не сбежать.
Мне страшно. Мне до смерти страшно. Мама, бабушка, все — мне страшно. Я не хочу умирать. Я так не хочу умирать одна!
— Все в порядке. Давай найдем другой выход! Мы что-нибудь придумаем. Мы точно что-нибудь придумаем!
Но если я не решусь, последствия будут ужасными.
Мы ведь родились, чтобы умереть? Неважно, насколько старыми или молодыми. Аркобалено Неба всегда отведен короткий срок, да?
Мама? Бабушка?
— Нет другого решения. Простите, я обещаю, со мной все будет хорошо. Спасибо вам всем.
Это к лучшему. Так нужно. Так должно быть. Медлить нельзя, мы зашли слишком далеко.
— Эй, принцесса.
Этот голос!
— Я наконец-то нашел тебя, и только для того, чтобы снова потерять. Не очень-то справедливо, тебе не кажется?
Почему? Почему, что ты…
— Может, возьмешь и мое пламя?
Нет, я…
— Я не оставлю тебя одну.
Гамма… Ох, Гамма.
— Брось, не время вести себя так. Это ведь не то, чему тебя учила мама?
Нет, не то. Мама учила меня улыбаться. Улыбаться от всего сердца, если я счастлива.
Я счастлива? Счастлива умереть? Нет. Я счастлива, что не одна. Я счастлива, потому что всё, наконец, закончится. Вот и всё. Гамма… Ребята... Спасибо вам всем.
— ЮНИ!
С её губ сорвался пронзительный вопль, но она даже не заметила. Голова металась из стороны в сторону, тонкие руки крепко вцепились в простыни, которые она сбросила с себя ночью. Страх захлестывал прочной удавкой, а бешеный стук сердца гулко отдавался в ушах. Её закрытые глаза все еще не видели ничего, кроме черноты, которая простиралась далеко, так далеко, словно и не было ничего, кроме этой бесконечной тьмы.
Юни тихо всхлипывала, по вискам стекали капельки пота, брови сошлись на переносице: на неё давила громадная толща тьмы и страха, которой нужно было сопротивляться. И она всё ещё слышала этот крик.
Его слишком сложно было описать: кажется, этот крик был полон боли, или же тот, кто кричал (голос казался мужским, хоть она и не знала, мужчина это был или женщина) был на грани истерики, даже безумия. Это пугало её, пугало до дрожи. А крик продолжал эхом звенеть в голове, не утихая ни на секунду. Она едва расслышала звук шагов в коридоре и то, как открылась дверь, когда кто-то вошел в комнату.
— Принцесса! Что случилось?
Она почти не осознавала эти слова, в мозгу набатом отдавался тот крик, её обезумевшее сердце колотилось от страха и, кажется, пыталось вырваться из груди. Юни перевернулась на бок и зажала уши руками. Она не хотела слышать. Она больше не хотела слышать вообще ничего.
Чьи-то руки сжали её плечи, остановив кошмарный оркестр из криков и голосов, и она сосредоточилась, заставила себя сосредоточиться на том, как доброе, нежное тепло просачивается сквозь промокшую ткань её ночной рубашки.
Эти руки…
Она боролась с тьмой, с жестокой тьмой, которая хотела, чтобы её глаза так и не открылись, не увидели того, в чем Юни так отчаянно нуждалась — света. В конце концов, она сумела приоткрыть один глаз и снова зажмурилась, когда тьма нахлынула с новой силой. Руки на её плечах сжались чуть сильнее.
— Принцесса, принцесса, вы слышите меня?
Этот голос был смутно знаком, так что она сосредоточилась снова и смогла разглядеть размытые черты родного лица. Всклокоченные золотистые волосы, нахмуренные брови, и теплый, теплый, теплый взгляд, устремленный на неё.
Я не оставлю тебя одну.
Она открыла второй глаз и увидела человека, который стоял на коленях у её постели.
— Г-гамма? — прошептала она, удивившись, что голос звучит так хрипло.
— Принцесса!
Юни проглотила комок, сдавивший ей горло.
— Когда я встретила тебя впервые, ты сказал… ты сказал, что отдашь за меня свою жизнь, — она снова судорожно сглотнула. — Так ведь?
На его лице промелькнуло удивление, на которое Юни никак не отреагировала, предпочтя просто смотреть на Гамму своими большими синими глазами, казалось, никогда не знавшими сомнений.
— Да, — кивнул он, — но какое отношение это имеет к…
— Я запрещаю тебе выполнять это обещание.
Удивление переросло в беспокойство.
— Принцесса?
Её лицо омрачилось, застыло тревожной маской.
— Маме тоже снились эти сны, Гамма? – спросила Юни так тихо, что не была уверена, услышит ли он её. Воцарилась долгая, тяжелая тишина: она лежала, свернувшись клубочком, и выглядела пугающе бледной, он стоял на коленях и держал руку на её плече, а выражение его лица невозможно было прочесть.
— Иногда ей… снились дурные сны, — сказал он так же тихо, как и она. Юни задумчиво кивнула, глядя в никуда.
Да, маме должны были сниться дурные сны. Неужели она тоже видела свою смерть?
Юни опустила глаза, задумавшись не столько о том, что умрет, или о снах, сколько о неизбежности доставшейся им судьбы.
— Но она ни разу не позволила им запугать ее, — продолжил Гамма, убрав руки с ее плеч, чтобы коснуться лица. – У вашей матери было множество обязанностей, так же, как будет и у вас.
Юни поняла, что плакала, только когда он начал стирать слезы с уголков её глаз. Бережно и аккуратно.
— Кошмары никуда не денутся. Хитрость в том, — он сделал паузу, чтобы стереть мокрые дорожки с её щек, — хитрость в том, чтобы бороться с ними. Не позволять им взять верх.
Юни смотрела на Гамму почти в отчаянии, её рот страдальчески скривился, а пальцы комкали измятую простынь.
— В конце концов, принцесса, это ваша жизнь. Неважно, с чем или с кем вам придется сражаться. Ваша мать никогда не складывала оружие, и я не верю, что вы сложите. Во всяком случае, я думаю, что вы… Вы сильнее, чем она.
Юни продолжала смотреть. В её взгляде еще оставалась тьма, но она не увидела ни капли лжи в глубине добрых, теплых глаз Гаммы.
Со дня своего рождения человек готовится к смерти.
Так говорила ее мать, держа в руках небольшой снимок, когда они сидели в саду, свободные от всех обязанностей родителя и ребёнка.
— Запомни это, Юни, — говорила она. — Потому что, когда… или если время придет, это знание поможет. Неважно, сколько лет тебе будет, мы все рождены, чтобы умереть.
Кто-то ещё вошел в комнату, и кажется, не один. Юни попыталась узнать их всех, щурясь и напрягая зрение.
— Мне кажется, вам не помешает выпить это, принцесса, — раздался глубокий голос Тазару, подошедшего к ней с ярко-оранжевой кружкой в руках. — Это горячий шоколад, — добавил он, заметив её недоуменный взгляд.
Юни всмотрелась в его вечно суровое лицо. Сейчас оно было непривычно мягким.
— Вы в порядке, принцесса? — неуверенно спросил другой. Юни поняла, кто это был, по волосам цвета фуксии. Она чувствовала: чем больше она слушала голоса Нозару и остальных, чем больше смотрела на них, тем быстрее отпускал её удушающий страх.
Они волновались о ней, «принцессе», которую они встретили пару недель назад, после смерти Арии, их обожаемого, яркого босса, и всё потому, что Юни была её дочерью.
— Что за… Здесь что, весь дом собрался? – раздраженно спросил Гамма, прервав её мысли.
— Я не велел им приходить, — пробормотал Тазару, явно чувствуя себя не в своей тарелке, — они просто… ну, мы просто все услышали крик, и это… в общем… — его голос неуверенно затих, и Юни увидела, как он просительно повернулся в её сторону.
Мама говорила, что их кровь проклята, что это будет передаваться и следующим поколениям. «Но что бы ни случилось, если ты хочешь, чтобы те, кто окружают тебя, были счастливы, улыбайся и смейся. Пожалуйста, Юни».
Она посмотрела на Гамму, Тазару с оранжевой кружкой в руках, взволнованного, но смущенного Нозару, стражников, стоявших вокруг её постели… и поняла, что стук её сердца перестал так громко звучать в ушах.
Что бы ни случилось, что бы ни было её судьбой, что бы ни принесло ей её наследие — она сможет бороться с этим, хотя, возможно, это ничего и не изменит.
— Что здесь происходит? Что вы, черт побери, забыли в комнате Юни-сама? У вас нет других обязанностей?
— Успокойся, Призрачный Рыцарь. Мы просто проверяли, в порядке ли принцесса.
— Что за идиотское поведение? Кто отвечает за безопасность, когда вы все столпились здесь? Да любой враг сейчас может хоть вальс танцевать посреди резиденции!
Волна усталости накрыла Юни, и она опустила веки. Что бы будущее ни готовило ей, с каким бы предательством ей не пришлось бы столкнуться и чьи отвратительные планы по порабощению мира остановить — всё это может подождать до следующего дня. А сейчас она была просто маленькой девочкой, которую окружала её семья, и семья действительно заботилась о ней, даже при том, что они знали друг друга так мало.
Улыбка тронула её сомкнутые губы, но глаза остались закрытыми.
— Заткнитесь вы все, она снова уснула.
— Вон отсюда. И не шуметь, Нозару!
— Почему сразу я? Как будто…
— Нозару! Тихо!
— Ой, прости, братец, я только…
— Живо убрались отсюда!
Ожерелье, лежавшее на прикроватном столике, засияло слабым оранжевым светом.
Когда ты счастлива, Юни, улыбайся от всего сердца.
Позже, в этом же году она оказалась в Японии, вместе с ее верной, но порой слишком заботливой семьей. Юни получила сообщение от Реборна, что один его ученик хочет встретиться с ней. Ей было весьма любопытно, зачем, но она не решилась отнимать время дяди Реборна выяснением подробностей — жизнь в Джильо Неро была довольно скучной. Независимый отряд Вонголы неизменно был на высоте, устраняя всех возможных конкурентов, так что её семья маялась от безделья всё больше и больше. И это грозило беспорядком. Так что может быть лучше, чем небольшая смена обстановки?
Юни неспешно шла по дороге, подол её бледно-розового платья развевался в такт шагам. Хотя вокруг никого не было видно, она знала, что её хранители как всегда рядом, приглядывают за своей принцессой. Представив себе хранителей, умирающих от жары в своих профессиональных черных костюмах и темных очках, она не смогла сдержать смех. Юни просила их одеваться во что-то более удобное, но они были непреклонны в вопросах исполнения своего долга, поэтому и сейчас были одеты подобающе. Девочка вздохнула и уступила дорогу пожилой даме, та благодарно улыбнулась и получила такую же улыбку в ответ. Юни продолжила свой путь, стараясь не обращать внимания на взгляды других людей, обращённые на нее. Наверное, они все задавались вопросом, что делает здесь в одиночестве этот улыбчивый ребенок-иностранец. Повернув за угол чуть быстрее, чем было нужно, она столкнулась с кем-то, кто попытался поддержать ее, но они оба упали на асфальт.
Удивленно моргнув, она робко взглянула на своего спасителя.
— Простите, — сказала она. Произнесенные своим привычным голосом слова чужого языка прозвучали немного непривычно.
— А, нет-нет, это я не смотрел, куда иду.
Юни надеялась, что ни Гамма, ни остальные не подумают, будто на неё напали. А парень в замешательстве взъерошил и без того растрепанные волосы на затылке.
— Это моя вина, — сказал он, наклонившись, чтобы подобрать свою сумку, прежде чем взглянуть на неё. — Я не…
Она с любопытством наблюдала за тем, как расширились его карие глаза, чуть не испугавшись, что они выскочат из орбит.
— Ты в порядке? — спросила она, стараясь не обращать внимания на то, как резко и тревожно забилось её сердце. Незнакомец выглядел очень молодо, совсем подростком. И он смотрел на нее так, будто увидел привидение. Нет, я не призрак, юноша с добрыми глазами, еще не призрак.
— Эй, бесполезный Тсуна, что ты творишь?
Юни удивилась, что не обратила внимания на говорившего сразу. Сияние его пустышки определенно было заметным.
— Дядя Реборн! — воскликнула она, улыбнувшись еще шире. Реборн только ухмыльнулся, когда она взяла его на руки.
— Много времени прошло, да? — спросил он, устраиваясь поудобнее. Юни кивнула.
— Точно. Очень много, — ответила она, — и я рада, что вы попросили меня приехать. Лучшего времени не найти, потому что все…
— Юни?..
Она подняла глаза, удивленно посмотрев на незнакомца.
— Да? — она задала вопрос прежде, чем смогла хоть что-нибудь понять. Карие глаза смотрели в синие очень долго, но новые вопросы замерли у Юни на языке, когда она заметила, что он чуть не плачет.
— Это… просто… — он ненадолго замолчал, а его голос внезапно охрип. — Это действительно ты.
Она склонила голову. Сказать было все еще нечего.
— Да, это я, — ответила она, немного помолчав. — Мы знакомы?
Парень удивленно посмотрел на нее и быстро замотал головой.
— Н-нет, — его голос по-прежнему был хриплым. — Нет, мы не знакомы.
Что-то подсказывало ей, что он врет. Не умеет, но все равно зачем-то врет.
— Ты лжешь, — начала она, нахмурившись.
Он снова покачал головой и повторил:
— Нет, это точно, я не вру, — хотя то, как он сжимал свою сумку, явно говорило о том, что он что-то утаивает.
— Ты лжешь. Но это нормально. Иногда люди лгут, чтобы защитить кого-то, или ради другого доброго дела, — её синие глаза озарились мягким сиянием, — и мне кажется, что ты один из таких людей.
Юноша продолжал смотреть на нее со слезами на глазах.
— Извини, но... ты в порядке?
Ее внимание отвлек Реборн, который все еще сидел на её руках.
— Забудь о нем, он просто доказывает свою бесполезность в очередной раз, — прокомментировал он. — Но так как вы оба здесь, то позволь представить моего бесполезного ученика.
В глазах Юни промелькнуло понимание.
— Так это с ним вы хотели познакомить меня, — она задумалась, невинно взглянув на остальных. — Ты уверен, что я не знаю его, дядя? – спросила она, не замечая ухмылки Реборна.
— Не знаю, Юни, ты мне скажи.
Она удивленно подняла брови, пытаясь понять его ответ.
— Надеюсь, вам нравится быть учеником дяди Реборна, — сказала она, недоумевая, почему он побледнел при этом. — Меня зовут Юни.
— А, да…
В ту же секунду Реборн отвесил ему подзатыльник. Довольно ощутимый, наверное, раз он снова упал.
— Ааааай! Да за что, Реборн?!
— Никчемный Тсуна. Ты не собираешься назвать свое имя? Растерял все манеры?
Юноша мрачно взглянул на репетитора и встал, отряхиваясь.
— Я Тсуна, — представился он. — Савада Тсунаёши. Приятно познакомиться.
Её сердце забилось быстрее, и она поняла, что он не только знакомо выглядит, но даже и голос его ей знаком. Но где она могла его видеть ? Она никогда не была в Японии, только слышала рассказы своей матери.
Савада Тсунаёши?
— Идем с нами! Мы защитим тебя!
— Не сдавайся, мы ведь так далеко зашли.
— Я не отдам тебе Юни.
— Подожди! Не нужно приносить себя в жертву!
— Все хорошо, Юни.
— ЮНИ!
Видения, что порхали перед её мысленным взором, были размыты, но голос звучал отчетливо, и последним отчаянным криком боли было её имя. Синие глаза Юни медленно распахнулись, когда она вспомнила, что слышала его только однажды, и это был тот самый крик из её кошмара.
Мужчина с белыми волосами... Тринисетте... Аркобалено... И Гамма, добрый верный Гамма…
— Юни?
Быстро моргнув, она перевела взгляд на человека, стоявшего перед ней, того же, кто защищал её, и того же, кто, наверное, оплакивал её после. Юни облизала пересохшие губы, пытаясь справиться с нервным смехом.
— Я тоже рада познакомиться, — честно ответила она.
Будучи Аркобалено Неба, сложно отказаться верить в судьбу. Но если сейчас Юни и была в чём-то уверена, так это в том, что судьба ведет её очень странными путями.
Так почему бы не познакомиться ещё раз с тем, кто точно не встречался ей прежде? По крайней мере, в этой жизни.
— Кстати, я уже сказал, что этот глупый ребенок ещё и десятый босс Вонголы?
В ее глазах сверкнули искры смеха, а Савада перепугался до чертиков.
— Реборн! Не говори этого всем подряд! Ай!
— Не указывай мне, что делать.
Может, это был знак, что на этот раз ее будущее будет не таким мрачным. Юни закрыла глаза и вздохнула.
Время покажет. А пока она может только стараться прожить свою жизнь как можно лучше.
— Подожди! Тебе не нужно жертвовать собой, чтобы Аркобалено возродились!
— Их возрождение поможет вернуть вас в мирное прошлое. И еще… Это спасет множество жизней. И это моя судьба, мне от нее не сбежать.
Мне страшно. Мне до смерти страшно. Мама, бабушка, все — мне страшно. Я не хочу умирать. Я так не хочу умирать одна!
— Все в порядке. Давай найдем другой выход! Мы что-нибудь придумаем. Мы точно что-нибудь придумаем!
Но если я не решусь, последствия будут ужасными.
Мы ведь родились, чтобы умереть? Неважно, насколько старыми или молодыми. Аркобалено Неба всегда отведен короткий срок, да?
Мама? Бабушка?
— Нет другого решения. Простите, я обещаю, со мной все будет хорошо. Спасибо вам всем.
Это к лучшему. Так нужно. Так должно быть. Медлить нельзя, мы зашли слишком далеко.
— Эй, принцесса.
Этот голос!
— Я наконец-то нашел тебя, и только для того, чтобы снова потерять. Не очень-то справедливо, тебе не кажется?
Почему? Почему, что ты…
— Может, возьмешь и мое пламя?
Нет, я…
— Я не оставлю тебя одну.
Гамма… Ох, Гамма.
— Брось, не время вести себя так. Это ведь не то, чему тебя учила мама?
Нет, не то. Мама учила меня улыбаться. Улыбаться от всего сердца, если я счастлива.
Я счастлива? Счастлива умереть? Нет. Я счастлива, что не одна. Я счастлива, потому что всё, наконец, закончится. Вот и всё. Гамма… Ребята... Спасибо вам всем.
— ЮНИ!
С её губ сорвался пронзительный вопль, но она даже не заметила. Голова металась из стороны в сторону, тонкие руки крепко вцепились в простыни, которые она сбросила с себя ночью. Страх захлестывал прочной удавкой, а бешеный стук сердца гулко отдавался в ушах. Её закрытые глаза все еще не видели ничего, кроме черноты, которая простиралась далеко, так далеко, словно и не было ничего, кроме этой бесконечной тьмы.
Юни тихо всхлипывала, по вискам стекали капельки пота, брови сошлись на переносице: на неё давила громадная толща тьмы и страха, которой нужно было сопротивляться. И она всё ещё слышала этот крик.
Его слишком сложно было описать: кажется, этот крик был полон боли, или же тот, кто кричал (голос казался мужским, хоть она и не знала, мужчина это был или женщина) был на грани истерики, даже безумия. Это пугало её, пугало до дрожи. А крик продолжал эхом звенеть в голове, не утихая ни на секунду. Она едва расслышала звук шагов в коридоре и то, как открылась дверь, когда кто-то вошел в комнату.
— Принцесса! Что случилось?
Она почти не осознавала эти слова, в мозгу набатом отдавался тот крик, её обезумевшее сердце колотилось от страха и, кажется, пыталось вырваться из груди. Юни перевернулась на бок и зажала уши руками. Она не хотела слышать. Она больше не хотела слышать вообще ничего.
Чьи-то руки сжали её плечи, остановив кошмарный оркестр из криков и голосов, и она сосредоточилась, заставила себя сосредоточиться на том, как доброе, нежное тепло просачивается сквозь промокшую ткань её ночной рубашки.
Эти руки…
Она боролась с тьмой, с жестокой тьмой, которая хотела, чтобы её глаза так и не открылись, не увидели того, в чем Юни так отчаянно нуждалась — света. В конце концов, она сумела приоткрыть один глаз и снова зажмурилась, когда тьма нахлынула с новой силой. Руки на её плечах сжались чуть сильнее.
— Принцесса, принцесса, вы слышите меня?
Этот голос был смутно знаком, так что она сосредоточилась снова и смогла разглядеть размытые черты родного лица. Всклокоченные золотистые волосы, нахмуренные брови, и теплый, теплый, теплый взгляд, устремленный на неё.
Я не оставлю тебя одну.
Она открыла второй глаз и увидела человека, который стоял на коленях у её постели.
— Г-гамма? — прошептала она, удивившись, что голос звучит так хрипло.
— Принцесса!
Юни проглотила комок, сдавивший ей горло.
— Когда я встретила тебя впервые, ты сказал… ты сказал, что отдашь за меня свою жизнь, — она снова судорожно сглотнула. — Так ведь?
На его лице промелькнуло удивление, на которое Юни никак не отреагировала, предпочтя просто смотреть на Гамму своими большими синими глазами, казалось, никогда не знавшими сомнений.
— Да, — кивнул он, — но какое отношение это имеет к…
— Я запрещаю тебе выполнять это обещание.
Удивление переросло в беспокойство.
— Принцесса?
Её лицо омрачилось, застыло тревожной маской.
— Маме тоже снились эти сны, Гамма? – спросила Юни так тихо, что не была уверена, услышит ли он её. Воцарилась долгая, тяжелая тишина: она лежала, свернувшись клубочком, и выглядела пугающе бледной, он стоял на коленях и держал руку на её плече, а выражение его лица невозможно было прочесть.
— Иногда ей… снились дурные сны, — сказал он так же тихо, как и она. Юни задумчиво кивнула, глядя в никуда.
Да, маме должны были сниться дурные сны. Неужели она тоже видела свою смерть?
Юни опустила глаза, задумавшись не столько о том, что умрет, или о снах, сколько о неизбежности доставшейся им судьбы.
— Но она ни разу не позволила им запугать ее, — продолжил Гамма, убрав руки с ее плеч, чтобы коснуться лица. – У вашей матери было множество обязанностей, так же, как будет и у вас.
Юни поняла, что плакала, только когда он начал стирать слезы с уголков её глаз. Бережно и аккуратно.
— Кошмары никуда не денутся. Хитрость в том, — он сделал паузу, чтобы стереть мокрые дорожки с её щек, — хитрость в том, чтобы бороться с ними. Не позволять им взять верх.
Юни смотрела на Гамму почти в отчаянии, её рот страдальчески скривился, а пальцы комкали измятую простынь.
— В конце концов, принцесса, это ваша жизнь. Неважно, с чем или с кем вам придется сражаться. Ваша мать никогда не складывала оружие, и я не верю, что вы сложите. Во всяком случае, я думаю, что вы… Вы сильнее, чем она.
Юни продолжала смотреть. В её взгляде еще оставалась тьма, но она не увидела ни капли лжи в глубине добрых, теплых глаз Гаммы.
Со дня своего рождения человек готовится к смерти.
Так говорила ее мать, держа в руках небольшой снимок, когда они сидели в саду, свободные от всех обязанностей родителя и ребёнка.
— Запомни это, Юни, — говорила она. — Потому что, когда… или если время придет, это знание поможет. Неважно, сколько лет тебе будет, мы все рождены, чтобы умереть.
Кто-то ещё вошел в комнату, и кажется, не один. Юни попыталась узнать их всех, щурясь и напрягая зрение.
— Мне кажется, вам не помешает выпить это, принцесса, — раздался глубокий голос Тазару, подошедшего к ней с ярко-оранжевой кружкой в руках. — Это горячий шоколад, — добавил он, заметив её недоуменный взгляд.
Юни всмотрелась в его вечно суровое лицо. Сейчас оно было непривычно мягким.
— Вы в порядке, принцесса? — неуверенно спросил другой. Юни поняла, кто это был, по волосам цвета фуксии. Она чувствовала: чем больше она слушала голоса Нозару и остальных, чем больше смотрела на них, тем быстрее отпускал её удушающий страх.
Они волновались о ней, «принцессе», которую они встретили пару недель назад, после смерти Арии, их обожаемого, яркого босса, и всё потому, что Юни была её дочерью.
— Что за… Здесь что, весь дом собрался? – раздраженно спросил Гамма, прервав её мысли.
— Я не велел им приходить, — пробормотал Тазару, явно чувствуя себя не в своей тарелке, — они просто… ну, мы просто все услышали крик, и это… в общем… — его голос неуверенно затих, и Юни увидела, как он просительно повернулся в её сторону.
Мама говорила, что их кровь проклята, что это будет передаваться и следующим поколениям. «Но что бы ни случилось, если ты хочешь, чтобы те, кто окружают тебя, были счастливы, улыбайся и смейся. Пожалуйста, Юни».
Она посмотрела на Гамму, Тазару с оранжевой кружкой в руках, взволнованного, но смущенного Нозару, стражников, стоявших вокруг её постели… и поняла, что стук её сердца перестал так громко звучать в ушах.
Что бы ни случилось, что бы ни было её судьбой, что бы ни принесло ей её наследие — она сможет бороться с этим, хотя, возможно, это ничего и не изменит.
— Что здесь происходит? Что вы, черт побери, забыли в комнате Юни-сама? У вас нет других обязанностей?
— Успокойся, Призрачный Рыцарь. Мы просто проверяли, в порядке ли принцесса.
— Что за идиотское поведение? Кто отвечает за безопасность, когда вы все столпились здесь? Да любой враг сейчас может хоть вальс танцевать посреди резиденции!
Волна усталости накрыла Юни, и она опустила веки. Что бы будущее ни готовило ей, с каким бы предательством ей не пришлось бы столкнуться и чьи отвратительные планы по порабощению мира остановить — всё это может подождать до следующего дня. А сейчас она была просто маленькой девочкой, которую окружала её семья, и семья действительно заботилась о ней, даже при том, что они знали друг друга так мало.
Улыбка тронула её сомкнутые губы, но глаза остались закрытыми.
— Заткнитесь вы все, она снова уснула.
— Вон отсюда. И не шуметь, Нозару!
— Почему сразу я? Как будто…
— Нозару! Тихо!
— Ой, прости, братец, я только…
— Живо убрались отсюда!
Ожерелье, лежавшее на прикроватном столике, засияло слабым оранжевым светом.
Когда ты счастлива, Юни, улыбайся от всего сердца.
Позже, в этом же году она оказалась в Японии, вместе с ее верной, но порой слишком заботливой семьей. Юни получила сообщение от Реборна, что один его ученик хочет встретиться с ней. Ей было весьма любопытно, зачем, но она не решилась отнимать время дяди Реборна выяснением подробностей — жизнь в Джильо Неро была довольно скучной. Независимый отряд Вонголы неизменно был на высоте, устраняя всех возможных конкурентов, так что её семья маялась от безделья всё больше и больше. И это грозило беспорядком. Так что может быть лучше, чем небольшая смена обстановки?
Юни неспешно шла по дороге, подол её бледно-розового платья развевался в такт шагам. Хотя вокруг никого не было видно, она знала, что её хранители как всегда рядом, приглядывают за своей принцессой. Представив себе хранителей, умирающих от жары в своих профессиональных черных костюмах и темных очках, она не смогла сдержать смех. Юни просила их одеваться во что-то более удобное, но они были непреклонны в вопросах исполнения своего долга, поэтому и сейчас были одеты подобающе. Девочка вздохнула и уступила дорогу пожилой даме, та благодарно улыбнулась и получила такую же улыбку в ответ. Юни продолжила свой путь, стараясь не обращать внимания на взгляды других людей, обращённые на нее. Наверное, они все задавались вопросом, что делает здесь в одиночестве этот улыбчивый ребенок-иностранец. Повернув за угол чуть быстрее, чем было нужно, она столкнулась с кем-то, кто попытался поддержать ее, но они оба упали на асфальт.
Удивленно моргнув, она робко взглянула на своего спасителя.
— Простите, — сказала она. Произнесенные своим привычным голосом слова чужого языка прозвучали немного непривычно.
— А, нет-нет, это я не смотрел, куда иду.
Юни надеялась, что ни Гамма, ни остальные не подумают, будто на неё напали. А парень в замешательстве взъерошил и без того растрепанные волосы на затылке.
— Это моя вина, — сказал он, наклонившись, чтобы подобрать свою сумку, прежде чем взглянуть на неё. — Я не…
Она с любопытством наблюдала за тем, как расширились его карие глаза, чуть не испугавшись, что они выскочат из орбит.
— Ты в порядке? — спросила она, стараясь не обращать внимания на то, как резко и тревожно забилось её сердце. Незнакомец выглядел очень молодо, совсем подростком. И он смотрел на нее так, будто увидел привидение. Нет, я не призрак, юноша с добрыми глазами, еще не призрак.
— Эй, бесполезный Тсуна, что ты творишь?
Юни удивилась, что не обратила внимания на говорившего сразу. Сияние его пустышки определенно было заметным.
— Дядя Реборн! — воскликнула она, улыбнувшись еще шире. Реборн только ухмыльнулся, когда она взяла его на руки.
— Много времени прошло, да? — спросил он, устраиваясь поудобнее. Юни кивнула.
— Точно. Очень много, — ответила она, — и я рада, что вы попросили меня приехать. Лучшего времени не найти, потому что все…
— Юни?..
Она подняла глаза, удивленно посмотрев на незнакомца.
— Да? — она задала вопрос прежде, чем смогла хоть что-нибудь понять. Карие глаза смотрели в синие очень долго, но новые вопросы замерли у Юни на языке, когда она заметила, что он чуть не плачет.
— Это… просто… — он ненадолго замолчал, а его голос внезапно охрип. — Это действительно ты.
Она склонила голову. Сказать было все еще нечего.
— Да, это я, — ответила она, немного помолчав. — Мы знакомы?
Парень удивленно посмотрел на нее и быстро замотал головой.
— Н-нет, — его голос по-прежнему был хриплым. — Нет, мы не знакомы.
Что-то подсказывало ей, что он врет. Не умеет, но все равно зачем-то врет.
— Ты лжешь, — начала она, нахмурившись.
Он снова покачал головой и повторил:
— Нет, это точно, я не вру, — хотя то, как он сжимал свою сумку, явно говорило о том, что он что-то утаивает.
— Ты лжешь. Но это нормально. Иногда люди лгут, чтобы защитить кого-то, или ради другого доброго дела, — её синие глаза озарились мягким сиянием, — и мне кажется, что ты один из таких людей.
Юноша продолжал смотреть на нее со слезами на глазах.
— Извини, но... ты в порядке?
Ее внимание отвлек Реборн, который все еще сидел на её руках.
— Забудь о нем, он просто доказывает свою бесполезность в очередной раз, — прокомментировал он. — Но так как вы оба здесь, то позволь представить моего бесполезного ученика.
В глазах Юни промелькнуло понимание.
— Так это с ним вы хотели познакомить меня, — она задумалась, невинно взглянув на остальных. — Ты уверен, что я не знаю его, дядя? – спросила она, не замечая ухмылки Реборна.
— Не знаю, Юни, ты мне скажи.
Она удивленно подняла брови, пытаясь понять его ответ.
— Надеюсь, вам нравится быть учеником дяди Реборна, — сказала она, недоумевая, почему он побледнел при этом. — Меня зовут Юни.
— А, да…
В ту же секунду Реборн отвесил ему подзатыльник. Довольно ощутимый, наверное, раз он снова упал.
— Ааааай! Да за что, Реборн?!
— Никчемный Тсуна. Ты не собираешься назвать свое имя? Растерял все манеры?
Юноша мрачно взглянул на репетитора и встал, отряхиваясь.
— Я Тсуна, — представился он. — Савада Тсунаёши. Приятно познакомиться.
Её сердце забилось быстрее, и она поняла, что он не только знакомо выглядит, но даже и голос его ей знаком. Но где она могла его видеть ? Она никогда не была в Японии, только слышала рассказы своей матери.
Савада Тсунаёши?
— Идем с нами! Мы защитим тебя!
— Не сдавайся, мы ведь так далеко зашли.
— Я не отдам тебе Юни.
— Подожди! Не нужно приносить себя в жертву!
— Все хорошо, Юни.
— ЮНИ!
Видения, что порхали перед её мысленным взором, были размыты, но голос звучал отчетливо, и последним отчаянным криком боли было её имя. Синие глаза Юни медленно распахнулись, когда она вспомнила, что слышала его только однажды, и это был тот самый крик из её кошмара.
Мужчина с белыми волосами... Тринисетте... Аркобалено... И Гамма, добрый верный Гамма…
— Юни?
Быстро моргнув, она перевела взгляд на человека, стоявшего перед ней, того же, кто защищал её, и того же, кто, наверное, оплакивал её после. Юни облизала пересохшие губы, пытаясь справиться с нервным смехом.
— Я тоже рада познакомиться, — честно ответила она.
Будучи Аркобалено Неба, сложно отказаться верить в судьбу. Но если сейчас Юни и была в чём-то уверена, так это в том, что судьба ведет её очень странными путями.
Так почему бы не познакомиться ещё раз с тем, кто точно не встречался ей прежде? По крайней мере, в этой жизни.
— Кстати, я уже сказал, что этот глупый ребенок ещё и десятый босс Вонголы?
В ее глазах сверкнули искры смеха, а Савада перепугался до чертиков.
— Реборн! Не говори этого всем подряд! Ай!
— Не указывай мне, что делать.
Может, это был знак, что на этот раз ее будущее будет не таким мрачным. Юни закрыла глаза и вздохнула.
Время покажет. А пока она может только стараться прожить свою жизнь как можно лучше.