Автор: Sky Team
Бета: Sky Team
Герои: YB!Дино, YB!Сквало, ОМП
Категория: джен, преслэш
Рейтинг: PG-13
Жанр: общий
Размер: 4002 слова
Саммари: Играя не по правилам, не забывай о последствиях.
Дисклаймер: манга и аниме Katekyo Hitman Reborn! принадлежат Амано Акире и студии Artland
Примечания:
- фик написан на конкурс Reborn Nostra: Танец пламени на дайри, тема "Недетские игры"
- школьное АУ
От волнения Дино никак не мог перестать грызть ногти, пока они с отцом ехали в его новую школу. За окном мелькали, сменяя друг друга, виллы и виноградники. Осень уже вовсю хозяйничала на юге Италии, расплескав вокруг красно-желтые брызги и превратив еще недавно пышно-зеленые деревья в полыхающие огнем факелы. Школа-интернат «Ла форса делла Фиама» находилась в пригороде Палермо, и принимали туда только детей с пламенем. Инициатива перевести Дино сюда принадлежала отцу, который, несмотря на активные протесты, все же надеялся воспитать себе достойного преемника.
Преемника хотел отец, а страдать почему-то приходилось Дино. Он уже успел выяснить, что в дурацком интернате ученики жили постоянно, родительские дни, когда можно было повидаться с родственниками, там устраивали всего раз в месяц. И самым ужасным, по его мнению, было то, что учились там только мальчики. Вот же невезение! Дино совсем не представлял, как его могут встретить другие парни, наверняка давно успевшие подружиться.
— Мы приехали, сынок, — тронул его за плечо отец.
Дино вздрогнул от неожиданности, посмотрел на него и тут же отвернулся, демонстративно нахмурившись.
— Ты должен пойти. Мы уже обсуждали это, — продолжил отец, чуть наклоняясь к нему и заглядывая в лицо. — Эта школа лучшая в Италии. Тебе понравится. Заведешь друзей, это не раз может пригодиться в жизни.
"Как же, понравится, — думал Дино. — Глупые взрослые отговорки".
— Мне и в моей школе нравилось, если что, — заявил он, упрямо вздергивая подбородок. — И я не хочу идти в эту твою мафию. Понял? Не хочу.
— Боюсь, у тебя нет выбора сынок, — ответил отец.
Дино фыркнул, открыл дверцу, подхватил сумку с сидения и выскочил на залитую солнцем парковку. В двухстах метрах от него возвышалась мрачная громада — интернат. Что ни говори, а размеры здания впечатляли. Явно старинное, оно, похоже, перестраивалось несколько раз на современный лад, и теперь о его истинном возрасте напоминали разве что башенки со стрельчатыми окошками по бокам да вычурные мраморные колонны у входа.
Отец, не спеша, вышел из машины следом за Дино и, как можно беззаботнее, спросил, кивая на школу:
— Ну что, нравится?
— Нет, — буркнул Дино и подхватил чемодан, который верный Ромарио уже успел выставить на выложенную плиткой дорожку.
Тяжело вздохнув, отец покачал головой и направился к внушительным, покрытым переплетением необычных узоров, дверям. Поморщившись, как от зубной боли, Дино устремился следом, стараясь не отставать — не хватало еще потеряться в этом склепе, как он успел про себя окрестить «Ла форса делла Фиама».
***
Дино сидел за предпоследней партой и старательно изображал интерес к неправильным глаголам в немецком языке. Мыслями он был очень далеко от душного кабинета с тремя рядами ученических столов, — там, где у кромки обрыва плескалось бирюзовое море, и ветер путался в отросших за лето волосах. И никак не получалось у него вернуться к чертовым правилам, когда за окном стояла такая не по-осеннему теплая для конца ноября погода.
Вчера отец оставил его в интернате. Крепко обнял на прощание, похлопал по плечу, пожелав удачи, и укатил в привычную жизнь. А Дино еще долго стоял у ворот и смотрел на опустевшее шоссе. В душе зрела и ширилась обида на весь мир в целом и на отца в частности. Дино эту обиду холил и лелеял так, что к концу дня не пошел даже на ужин, забаррикадировав дверь в своей новой комнате стулом, на случай, если кому-то неожиданно пришло бы в голову навестить новичка. На занятия его ждали только завтра, как сообщил ему мило улыбающийся в пышные усы директор, а сегодня он должен был успеть получить ключи и белье у кастелянши. У нее же полагалось забрать расписание занятий и нужные учебники. Это отняло у Дино от силы часа два, а потом он провел вечер, разбирая вещи и размышляя о завтрашнем дне, в котором все-все уже будет совсем иначе.
***
Небрежно откинувшись на спинку стула, Сквало внимательно наблюдал за уставившимся в окно новеньким. Дино Каваллоне, кажется, как его представила учительница немецкого. Сквало он не понравился. Чересчур сладкий и милый, с этим глупым выражением на улыбающейся роже, которое так и хотелось стереть, заехав по ней хорошенько. Сквало слышал, что он вроде как наследник не последней мафиозной семьи в мире, но не поверил, конечно. Разве может такая размазня кем-то руководить? И пламя. Неужели у этого полудурка пламя Неба?
Сквало с сомнением покосился на тонкий профиль и ухмыльнулся. Ничего, вот сегодня вечером и выяснится, что из себя представляет Дино Каваллоне — у них было запланировано торжественное посвящение новенького в братство пламени школы «Ла форса делла Фиама». Эта традиция, кажется, существовала всегда. По крайней мере, на памяти Сквало не встречалось ни одного ученика, который бы не прошел через это маленькое приключение. Обычно все происходило после отбоя, когда воспитатели завершали обход и укладывались спать. Разумеется, о посвящении не могли не знать директор и завуч, но они предпочитали не вмешиваться, пока никому из подопечных не угрожала настоящая опасность.
— Псс, — донеслось с соседнего ряда, и на парту перед Сквало упал смятый клочок бумаги.
Убедившись, что учительница не смотрит в его сторону, Сквало развернул листок и прочитал написанные корявым почерком цифры 25.23.00. Это означало, что сегодня, двадцать пятого ноября, в одиннадцать часов вечера, Дино Каваллоне примет свой первый бой в стенах школы. От предвкушения грядущего веселья у Сквало зачесались ладони и участился пульс. Он облизал пересохшие губы, моргнул и только тогда понял, что все это время продолжал пялиться на новенького, а сейчас тот отвернулся от окна и непонимающе смотрел на Сквало, видимо, почувствовав на себе пристальный взгляд.
Сквало поначалу даже немного растерялся, но потом высокомерно выгнул бровь, как бы спрашивая «что надо?», и осклабился, обнажая острые, как у акулы, зубы. Новенький дернулся, будто его ошпарили, покраснел и уткнулся в учебник.
Сквало, обрадованный достигнутым эффектом, сел прямо и перевел взгляд на доску, где синьора Леониди проставляла маркером правильные окончания.
— Сквало, эй, — тихо позвал его Маркус Росси. — Ты будешь сегодня участвовать?
— Буду, — не поворачивая головы, ответил Сквало.
— Кого он выберет, как думаешь? — не унимался Маркус, имея в виду Дино Каваллоне.
— Не знаю, отвали. Ночью будет видно.
— Вот бы меня, — не замечая его раздраженного тона, мечтательно протянул Маркус.
— Да без разницы кого. Все равно проиграет, — вновь окидывая новенького изучающим взглядом, заключил Сквало. — Видно же — слабак.
Сзади послышался скрип отодвигаемого стула: похоже, Маркус понял, что от него больше ничего интересного не услышать, и благоразумно ретировался на свое место. А Сквало попытался вникнуть в монотонную лекцию и хоть что-то записать, наконец. Кто только додумался выдать этой бубнящей курице диплом учителя?
Но стать прилежным учеником ему снова не дали.
— Ты гляди, как на него Бруно слюной капает, — чуть ли не в голос пробормотал Маркус и пихнул Сквало кулаком между лопаток.
По-хорошему, следовало развернуться и двинуть ему в ответ, но Сквало невольно обратил внимание на Рафаэля Бруно, сидевшего около стены. Разные слухи о нем ходили по школе, но напрямую никто ничего не утверждал. А сплетням Сквало обычно не верил. Впрочем, сейчас, наблюдая за Бруно, он был готов поверить во что угодно.
Тот сидел полубоком и не сводил глаз с завесившегося светло-русыми прядями новенького. И взгляд у него был до того масляный и противный, что у Сквало сразу засосало под ложечкой от отвращения, и возникло мерзкое чувство, будто он в помои вляпался.
Дино Каваллоне, видимо, было немногим лучше. Он неловко встряхивал челкой, пару раз ронял ручку на пол и даже умудрился прищемить себе палец крышкой стола. При этом он не забывал краснеть, ярко и сочно, всем лицом и даже шеей.
— Вот цирк будет, если новенькому Бруно выпадет, — снова оживился Маркус. — Он же его потом ни за что не отпустит.
— Что ты к ним прицепился? Может, они одного поля ягодки. И все будет по согласию, — подвигал бровями Сквало, все-таки развернувшись к нему.
— С Бруно по согласию? Да ты пошутил, что ли? — скривился Маркус, изобразив пальцами рвотный позыв.
— Мальчики, не мешайте, — строго прикрикнула на них синьора Леониди.
— Кто знает, — пожал плечами Сквало.
— Мальчики! Я вас…
Что с ними сделает учительница, Сквало так и не узнал — ударившая по ушам трель звонка, поглотила угрозу. Захлопали учебники, зажужжали молнии на сумках, ученики вскакивали со своих мест и, громко переговариваясь, выходили из класса. Пытаясь перекричать общий гул, синьора Леониди диктовала домашнее задание, а Сквало, задержавшись на мгновение, успел заметить, как к Дино Каваллоне, паскудно ухмыляясь, приблизился Бруно и что-то сказал, азартно блестя глазами. Тот в ответ смерил его презрительным взглядом и, оттолкнув плечом, пошел к выходу.
— Ты еще пожалеешь, — крикнул Бруно ему в спину, но новенький уже вышел из класса.
***
Дино проснулся от того, что какой-то мудак светил ему фонариком в лицо. Он уже приготовился заорать, как челюсти, фиксируя, сжали стальные пальцы, а в рот впихнули кляп. Дино по-настоящему перепугался. Страх липкими лапами вцепился в плечи, разбегаясь по телу ледяными мурашками. Он не видел тех, кто напал на него, но отчетливо понимал, что их много, судя по смутным очертаниям в темноте и тяжелому дыханию.
А потом его схватили под руки и куда-то потащили. Дино брыкался и выкручивался, стараясь освободиться, но не преуспел — держали его крепко, да и опыта у них, судя по всему, было немало. Он прислушался к приглушенному шепоту, доносившемуся со всех сторон, и понял, что тащат его на какое-то «посвящение». Дино приходилось слышать о такой традиции в университетах и закрытых школах, но никогда бы не подумал, что придется самому проходить через подобное.
Увидев, что он больше не вырывается, удерживающие его парни ослабили хватку, и один из них даже предложил:
— Может, вытащим кляп? Он вроде успокоился.
— Ага, мы сейчас вытащим, а он всю школу воплями на уши поднимет.
Поняв, что у него появился шанс избавиться от мерзкой тряпки во рту, Дино отчаянно замотал головой, как бы подтверждая, что орать он не будет.
— Ладно, вытаскивай, — махнул рукой еще один, и повернулся к Дино: — Только попробуй пасть раскрыть, пожалеешь.
Кляп вытащили, а потом Дино снова куда-то повели в плотном кольце, иногда чувствительно подталкивая в спину — не для того, чтобы заставить идти быстрее, а больше для острастки. Дино терпеливо молчал, стараясь не зацепиться за что-нибудь ногой и не растянуться на полу, как это часто с ним бывало.
Один из парней достал ключ, отпер маленькую дверь в конце коридора, и вся толпа высыпала на тренировочную площадку, расположенную на заднем дворе школы. Директор рассказывал, что на ней три раза в неделю проходят спарринги между учениками, но его, как новенького, ожидали сначала индивидуальные занятия с тренером. Увидев, как в двух концах площадки зажигаются переносные лампы-прожекторы, Дино почувствовал, как внутри неприятным колючим комком заворочалось беспокойство. Ничего хорошего на сегодняшнем посвящении его явно не ждало.
***
— В наше братство сегодня вступит новый член! — громко и почти торжественно объявил один из парней, стоявших рядом с Дино.
Когда чернильную темноту ночи прорезали конусы света от ламп, установленных на земле, Дино сумел разглядеть тех, кто собирался посвящать его в упомянутое братство. Большинство были его одноклассниками, парочка старшеклассников, которых он видел в столовой, и ни одного младшеклассника. У каждого из них в руках было какое-нибудь оружие. Помимо привычных мечей, кинжалов, бит, нунчак, некоторые держали в руках совсем странные тонкие цепочки и даже шелковые ленты. Дино нахмурился, выставил вперед ладони и быстро заговорил, то и дело срываясь на крик:
— Что вы собираетесь делать?! Я не хочу ни в какое братство! Вас накажут!
— За что это нас накажут? — засмеялся тот, который говорил первым, — очевидно, один из старшеклассников. — Мы же просто поиграем с тобой.
— Странные у вас игры, — сказал Дино, опасливо оглядывая длинный страшный меч высокого блондина справа от говорившего с ним старшеклассника, хищно растянувшего тонкие губы в ухмылке.
— Принесите коробку! Пусть выберет свою судьбу! — не обращая внимания на его слова, выкрикнул тот, и гул голосов дружно поддержал его.
Когда Дино подсунули коробку с какими-то бумажками и приказали вытащить одну, он попытался оттолкнуть стоявшего рядом тощего прыщавого одноклассника и сбежать. Но его перехватили, не больно, но очень обидно выкрутили одну руку за спину, а другую засунули в ящик и буквально впихнули в пальцы клочок смятого листка.
Все это заняло у них не больше пары секунд, и мгновение спустя старшеклассник уже зачитывал имя того, с кем Дино предстояло драться.
— Рафаэль Бруно!
Дино отпустили, и ученики мигом расступились, пропуская вперед его будущего противника. Дино едва не прикусил себе язык, когда понял, кто вышел против него. Ну почему ему всегда так не везет!? На другом конце площадки, расплывшись в гадкой улыбочке, стоял тот самый одноклассник, который весьма недвусмысленно намекал на немецком, что бы он хотел сделать с Дино, когда они останутся наедине. Разумеется, Дино его послал, не обратив внимания на прозвучавшую угрозу. И, похоже, сейчас он сполна расплатится за все.
Заводила-старшеклассник еще что-то говорил, но Дино вынырнул в реальность только тогда, когда его тронули за руку.
— Ты все понял, претендент? — поинтересовался все тот же старшеклассник.
— Что? — ошалело уставился на него Дино. — Что я должен был понять?
— Ну, ты даешь, — заржал тот. — Я тут десять минут распинаюсь, а он даже не слушал.
Дино опустил голову, почувствовав себя невыносимо глупо. Мало того, что он, как ни крути, ни за что не победит этого Бруно, так еще и на посмешище себя выставил.
— Ладно, повторю для глухих и бестолковых, — милостиво согласился старшеклассник и с пафосом продолжил: — Ты должен в честном бою доказать, что достоин называться членом братства. Если проиграешь, то на семь дней станешь рабом победителя. Будешь выполнять все его желания и не посмеешь отказаться. Понял теперь?
— Да, — по инерции выдал Дино, пребывая в глубоком шоке от всего сказанного. А потом опомнился и заорал. — То есть, нет! Нет, конечно!
— Он еще и тупой, как пробка, — засмеялся его светловолосый одноклассник с мечом. Дино обратил на него внимание все на том же уроке немецкого. Он тоже странно смотрел на Дино, но совсем не так, как Рафаэль Бруно.
— Мне все понятно, — огрызнулся Дино, — но участвовать в ваших играх я не буду. Не заставите.
— Кто тебя спрашивать будет? — подал голос мерзкий Бруно, похабно облизывая губы. — Красотка.
Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Дино. От накатившей волной ярости потемнело в глазах, и кулаки сжались сами собой. Медленно, разделяя каждое слово, он произнес:
— Я не буду с тобой драться. Отвали, придурок.
— И не надо, — прокрутив нунчаки вокруг руки, заявил Бруно. — Можешь сразу сдаться, и не придется портить тебе личико.
— Мудак, — бросил Дино и развернулся, чтобы уйти.
Он понял, что разговорами ничего не добьется, поэтому решил больше не тратить время попусту. Следовало немедленно позвонить отцу и рассказать о потрясающих порядках в новой школе. Пусть приезжает и сам разбирается с директором, а Дино не задержится в этом дурдоме больше, чем на час.
Но ему не позволили сделать и пары шагов. Преградившие путь одноклассники втолкнули его обратно в центр площадки, где Дино уже ждал занявший боевую позицию Бруно.
У Дино во рту все пересохло, когда он увидел потрескивающее электрическими разрядами, подсвеченные зеленым нунчаки. Всего на минуту он представил, что может сделать с ним удар таким оружием, и чуть не лишился чувств. Ему ведь даже защитить себя было нечем — он и пламенем своим никогда не пользовался, не возникало такой надобности.
Тем временем, Бруно подходил все ближе, ступая легко, будто паря над асфальтом, а нунчаки в его руках просто летали, не давая возможности толком разглядеть направление будущего удара. Задыхаясь от подступившей панической атаки, Дино практически оглох и ослеп. Ему чудилось, будто он провалился в темный колодец, и повсюду только склизкие, покрытые плесенью стенки, которые с минуты на минуту сдвинутся и расплющат его. Дино потряс головой, силясь сбросить нахлынувшее оцепенение, и в это мгновение ему в руку ткнулось что-то деревянное. Дино опустил глаза и увидел, как светловолосый одноклассник протягивает ему обыкновенный боккэн. Он непонимающе покачал головой из стороны в сторону, будто прогоняя непрошенное видение, и посмотрел тому в лицо.
Встретившись взглядом с прищуренными, зло сверкающими из-под неровной челки глазами, Дино как-то сразу пришел в себя, словно его с головы до пят окатили ледяной водой. Мир вокруг перестал вращаться, обретя привычную четкость, вернулись звуки и запахи, а Дино вдруг очень ясно понял, что без боя он не сдастся. Пусть у него не было опыта, пусть все вокруг желали ему поражения и поддерживали выкриками соперника, но рабом этого извращенца он не станет ни за что.
— О, у девочки появился защитник, — наступая на него, пропел Бруно. И тут же замахнулся, нанося удар.
Только чудо и врожденная неуклюжесть спасли Дино от перелома плеча, на которое пришелся бы удар нунчак. Но он очень вовремя оступился и, пытаясь сохранить равновесие, балансируя на одной ноге, отклонился назад и в бок. Нунчаки прошли по касательной, лишь слегка задевая кожу электрическим разрядом. Почти не чувствительно, к счастью для Дино.
Следующий удар он блокировал боккэном. А потом Бруно резко развернулся и побежал прочь. Дино недоумевающе посмотрел ему в след и хотел уже повернуться к одноклассникам, чтобы спросить, в чем, собственно, дело. Но тот остановился, принял боевую стойку и начал раскручивать нунчаки с бешеной скоростью. Как сверкающие изумрудные змеи, в воздух устремились электрические разряды, один за другим разворачиваясь и целя прямо в Дино.
Не стоит верить утверждению, что в последние минуты перед чем-то страшным и неизбежным человек видит всю свою жизнь. Пафосный бред и ложь. Вот и у Дино за секунду до того, как электрическая цепь врезалась ему в грудь, перед мысленным взором возникло узкое лицо с острыми скулами и жесткой усмешкой, а вовсе не то, о чем писали в книгах и журналах. Он машинально выставил перед собой боккэн и зажмурился, предчувствую сумасшедшую боль.
Но ничего не произошло. Вокруг по-прежнему стоял ровный гул вперемешку со специфическим потрескиванием, только ободряющих выкриков почему-то больше не было слышно. Не веря в то, что все же выжил после такой сокрушительной атаки, Дино несмело приоткрыл сначала один глаз, потом другой, и с ужасом уставился на свои объятые ровным золотистым пламенем кисти. Боккэн в его руках треснул и расщепился на несколько тонких прутьев. Дино смотрел и не верил, что у него получилось самому зажечь пламя. Он опустил боккэн, и оранжевое свечение исчезло, словно его и не было.
Дино оглянулся на одноклассников и заметил, что на него никто не смотрит. С непередаваемым выражением на тускло освещенных лицах все уставились в противоположный конец площадки. Он тоже посмотрел туда и чуть не лишился чувств уже второй раз за эту кошмарную ночь. В ста метрах от места, где стоял Дино, на земле лежал его поверженный противник.
— Как думаете, он выжил? — не обращаясь ни к кому конкретному, тихо спросил длинноволосый шатен, который, кажется, тоже учился с Дино в одном классе, и имени которого он, разумеется, не запомнил.
— Без понятия, — рявкнули в ответ, после чего, не раздумывая больше ни секунды, Дино бросился к Рафаэлю Бруно, чтобы помочь или хотя бы убедиться, что тот жив.
То, что с Бруно все неплохо, Дино понял, едва опустившись перед ним на колени. Тот смотрел зло, бешено вращал глазами, скалил зубы, будто хотел укусить Дино, но пошевелиться не мог. Судя по всему, ударив в боккэн, электрический разряд срикошетил назад и попал в выпустившего его Бруно, обездвижив его.
— О, живой! — весело заметил подбежавший следом старшеклассник, который руководил всем посвящением.
— Да, блядь, живой, — выплюнул постепенно приходящий в себя Бруно и пихнул ногой склонившегося над ним Дино в живот так, что тот опрокинулся навзничь, больно стукнувшись локтями об асфальт.
Бруно подтянулся и сел, замахнулся нунчаками, чтобы снова ударить, но Дино даже закрыться не успел, как соединяющий две палки шнур пересекло лезвие меча, мелькнувшее серебряным всполохом в полумраке предрассветных сумерек.
— Сквало, ты совсем охренел! — заорал Бруно, обиженно и как-то по-детски опуская уголки губ.
— Ты проиграл, — спокойно отметил тот, — смирись.
— Ладно, веселье кончилось. Ты победил, Дино Каваллоне, — похлопал его по плечу тот же старшеклассник. — Расходимся, господа!
— Спасибо, — выдохнул Дино, обращаясь к тому, кого Бруно назвал Сквало.
— Не за что, — криво усмехнулся тот, разворачиваясь и направляясь в сторону школы.
— За все, — крикнул Дино удаляющейся прямой спине, а про себя подумал, что честь и благородство иногда не просто слова.
Когда Дино устало плелся в свою комнату, думая лишь о теплой постели и мягкой подушке, его догнал Рафаэль Бруно, и, ухватив за отвороты пижамной куртки, прошипел прямо в лицо:
— Ничего еще не кончено, новенький. Даже не надейся.
В ответ Дино только безразлично пожал плечами: после сегодняшнего посвящения ему было уже ничего не страшно.
***
Дино Каваллоне остался в школе, хотя Сквало был уверен, что после ночного происшествия этот изнеженный папенькин сынок свалит в тот же день. А может, еще и нажалуется на них отцу и директору. Но Дино его удивил, как ни в чем не бывало явившись в столовую на завтрак. Только выглядел он не таким идеальным и прилизанным, как в первый день. Он постоял пару минут с подносом в руках, решая, куда сесть, даже покосился на стол, за которым сидели Сквало и Маркус, но испытывать судьбу не стал и расположился в одиночестве почти у самого выхода.
Сквало и сам не понимал, зачем обращает на него внимание, но это как-то само получалось. Еще он заметил, как шайка Бруно о чем-то перешептывается, иногда посматривая в сторону новенького. Определенно, эти придурки замышляли какую-то пакость, и Сквало поймал себя на мысли, что раздражается, представляя имена Дино и Рафаэля в одном предложении.
Разумеется, вмешиваться он не стал. В школе «Ла форса делла Фиама» было не принято заступаться за тех, с кем не водишь дружбы. Каждый должен был уметь постоять сам за себя. Человек человеку — волк, по этому принципу жила мафия, а еще — кто сильнее, тот и прав. И Дино Каваллоне совершенно не вписывался ни в один из них.
Сквало всегда тренировался до позднего вечера, пока кто-нибудь из воспитателей не приходил за ним. Поэтому и в душ он приходил самым последним, когда все уже рассасывались по комнатам, готовясь ко сну и доделывая уроки на завтра. Но в последнее время привычное одиночество было нарушено появлением нежеланного соседа. Чертов Дино Каваллоне будто нарочно припирался в душ в то же время, что и Сквало. Он, изо всех сил стараясь быть незаметным, просачиваясь в освещенное холодным белым светом помещение. Как девочка, прикрывался полотенцем до последнего, только оказываясь за перегородкой отбрасывал его на лавку в центре, отворачивался лицом к стене и раскручивал краны.
Сквало казалось, что тот мылся кипятком, судя потому, какой пар валил из его угла. Пару раз, не в силах сдержать любопытство, он выглядывал из-за перегородки и рассматривал загорелую спину Каваллоне и намокшие потемневшие волосы, облепившие шею. Однажды Сквало опустил взгляд чуть ниже поясницы, зацепился им за ямочки на крестце и завис, почувствовав ненормальное желание потрогать Дино там. Он тут же окрестил себя конченым извращенцем и старался больше никогда не подглядывать за голым Каваллоне.
Сквало прекрасно понимал, почему тот упорно ходит в душ в одно время с ним. Синяки и ссадины по всему телу более чем красноречиво намекали, что Рафаэль Бруно так и не оставил попыток отомстить Дино за позорное поражение на посвящении. Впрочем, Каваллоне не сдавался, и Бруно частенько щеголял синяками на морде и перебинтованными конечностями.
***
Сегодня Сквало прогуливал математику. Измочалив в хлам тренировочный манекен, он сообразил, что рискует не попасть и на следующую пару, если немедленно не уйдет из зала. Он бегом влетел в туалет и чуть не врезался в Каваллоне, склонившегося над крайней от входа раковиной и смывавшего кровь с разбитых рук. Неловко въехав бедром в фаянсовый бок, Дино взмахнул руками и чуть не растянулся на скользком от натекшей воды полу.
Сквало в последний момент ухватил его за рубашку и потянул на себя, не давая упасть. Дино машинально вцепился ему в руку и внезапно оказался так близко, что у Сквало перехватило дыхание. Он смотрел в темные, будто бархатные глаза, и начинал понимать извращенца Бруно. Нужно быть гребаным трупом или бревном, чтобы устоять перед таким взглядом. И волосы эти дурацкие, слишком мягкие и идеально лежащие, как в кино прямо — у парней таких не бывает, по крайней мере, у тех, с кем Сквало обычно общался.
Дино несмело кашлянул, а Сквало запоздало сообразил, что они все еще стояли подозрительно близко друг к другу. Он тут же отпустил чужую рубашку и отступил на шаг, привычно хмурясь. Каваллоне смущенно потер лоб и вдруг сказал:
— Спасибо, я иногда бываю очень неловким.
Сквало неопределенно пожал плечами, включил воду и начал умываться.
— Сквало, — снова позвал его Каваллоне. — Директор сказал, что я не должен жить один в комнате и предложил выбрать соседа. В смысле, что у вас по двое все живут, — зачем-то добавил он, опуская глаза.
Уже догадываясь, что тот сейчас скажет, Сквало приготовился отказать и послать его подальше. Он даже кран закрыл, чтобы Каваллоне точно все расслышал и понял.
— Сквало, можно я к тебе перееду? Ты ведь один живешь? — совсем тихо спросил тот и выжидающе уставился на него.
— Валяй, — неожиданно для себя ляпнул Сквало и чуть не взвыл от досады на собственную глупость.
— Правда? — неверяще переспросил Каваллоне, буквально светясь от счастья.
— Правда, — мысленно проклиная себя на все лады, подтвердил Сквало, а потом машинально провел рукой по щеке Дино, стирая оставшуюся на ней грязь.
— О, спасибо, — солнечно улыбнулся тот, — я так рад, что ты согласился.
«Доигрался», — подумал про себя Сквало, разглядывая смуглую шею и капельки воды на ней, сбегающие в открытый ворот рубашки.
Новое соседство обещало стать сладкой пыткой, а заодно — испытанием на прочность. И он очень сомневался, что не поддастся искушению.