Команда Kokuyo Gang. Внеконкурс. Арт "То, что не вошло в тюремные архивы"

[Kokuyo Gang]

Название: То, что не вошло в тюремные архивы
Автор: Oriental_Lady
Пейринг: Капитан Вендиче/Мукуро
Категория: слэш
Рейтинг: РG-13
Дисклаймер: все принадлежит Акире Амано.
Примечания: рисунок выполнен на конкурс Reborn Nostra на дайри.

@темы: слэш, фанарт, команда Кокуе, внеконкурс, PG-13

---

Команда Arcobaleno Team. Внеконкурс. Арт-подарки - "Треш, угар и..."

[team-arcobaleno]

Название: "Трэш, угар и..."
Автор: team-arcobaleno
Примечание: Команда Arcobaleno Team выражает благодарность организаторам и участникам конкурса, и подготовила небольшие подарки для других команд.

Название: Между мирами
Автор: team-arcobaleno
Персонажи(Пейринг):

surprise

Зараки Кенпачи/Алауди
Категория: слэш
Рейтинг: R
Предупреждение: кроссовер с Bleach
Дисклаймер: Katekyo Hitman Reborn! © Amano Akira, Bleach © Kubo Tite
Примечания: рисунки выполнены на конкурс Reborn Nostra на дайри

Название: Погребальные Казаки
Автор: team-arcobaleno
Персонажи (Пейринг): Закуро, Кикё, Блюбелл, Дейзи
Категория: джен, гендерсвитч
Рейтинг: G
Дисклаймер: Katekyo Hitman Reborn! © Amano Akira
Примечания: рисунки выполнены на конкурс Reborn Nostra на дайри

Название: Выбирай: я или малина!
Автор: team-arcobaleno
Персонажи(Пейринг) 8018
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Дисклаймер: Katekyo Hitman Reborn! © Amano Akira
Примечания: рисунки выполнены на конкурс Reborn Nostra на дайри

Название: Любимая фантазия РФ
Автор: team-arcobaleno
Персонажи(пейринг): XS, S80
Категория: гет, гендерсвитч
Рейтинг: от PG-13
Предупреждение: fem!Сквало
Дисклаймер: Katekyo Hitman Reborn! © Amano Akira
Примечания: рисунки выполнены на конкурс Reborn Nostra на дайри

@темы: другое, слэш, фанарт, гет, команда Аркобалено, R, внеконкурс, G, PG-13

---

Команда Kokuyo Gang. Внеконкурс. Арт "Героиновый шик"

[Kokuyo Gang]

Название: Героиновый шик
Автор: Rudaxena
Герои: TYL!Наги
Категория: джен
Рейтинг: РG-13
Дисклаймер: все принадлежит Акире Амано.
Примечания: рисунок выполнен на конкурс Reborn Nostra на дайри

@темы: фанарт, команда Кокуе, джен, внеконкурс, PG-13

---

Команда Kokuyo Gang. Внеконкурс. Арт «Проспорил»

[Kokuyo Gang]

Название: Проспорил
Автор: Shagero Alled
Герои: TYL!Мукуро
Категория: джен
Рейтинг: РG
Дисклаймер: все принадлежит Акире Амано
Примечания: рисунок выполнен на конкурс Reborn Nostra на дайри

@темы: фанарт, команда Кокуе, джен, PG, внеконкурс

---

Баннеры команд

[Reborn Nostra]

Рекламные баннеры команд. Распространение приветствуется.

Участники могут постить у себя в дневнике любые баннеры

<div align="center"><a href="http://www.diary.ru/~reborn-nostra/?tag=4472019"><img src="http://s1.hostingkartinok.com/uploads/images/2012/04/775dbdb27f23edfe706bfda7820afe91.gif"></a></div>

<div align="center"><a href="http://pay.diary.ru/~reborn-nostra/?tag=4471977" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/6/4/7/9/64791/74333330.jpg"></a></div>

<div align="center"> <a href="http://pay.diary.ru/~reborn-nostra/?tag=4471969"> <img src="http://s1.hostingkartinok.com/uploads/images/2012/04/1b26b687a945cff2cc665e48edb598f7.png"></a></div>

<div align="center"><a href="http://pay.diary.ru/~reborn-nostra/?tag=4472021" target=_blank><img src="http://i1.imageban.ru/out/2012/04/17/247effa5b995a66460e8678bd7817eee.gif"></a></div>

<div align="center"><a href="http://pay.diary.ru/~reborn-nostra/?tag=4472115"><img src="http://static.diary.ru/userdir/1/9/3/1/1931959/74405456.gif"></a></div>

<div align="center"><a href="http://www.diary.ru/~reborn-nostra/?tag=4472033"><img src="http://static.diary.ru/userdir/1/8/6/7/1867534/74402055.png"></a></div>

<div align="center"><a href="http://pay.diary.ru/~reborn-nostra/?tag=4472154"><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/0/9/8/2098465/74380320.png"></a></div>

запись создана: 17.04.2012 в 21:56

@темы: команда Вонголы (1 поколение), команда Варии, команда Аркобалено, команда Вонголы (10 поколение), команда Миллефиоре, команда Кокуе, команда ЦЕДЕФ

---

Команда Millefiore. Внеконкурс. Арт "Mazzo di fiori"

[Millefiore]

Название: Mazzo di fiori
Автор:  Millefiore
Герои (Пейринг): Бьякуран, Кикё, Дейзи, Закуро, Блюбелл;
Категория: джен
Рейтинг: G
Дисклаймер: права на персонажей принадлежат Амано
Примечания: рисунок выполнен на внеконкурс Reborn Nostra на дайри

@темы: фанарт, команда Миллефиоре, джен, внеконкурс, G

---

Команда Kokuyo Gang. Внеконкурс. Арт «Шаг навстречу»

[Kokuyo Gang]

Название: Шаг навстречу
Автор: Shagero Alled
Пейринг: Бельфегор/Фран
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Дисклаймер: все принадлежит Акире Амано
Примечания: рисунок выполнен на конкурс Reborn Nostra на дайри; тема «Главное, чтобы не узнал босс»

@темы: слэш, фанарт, команда Кокуе, внеконкурс, PG-13

---

Команда Arcobaleno Team. Внеконкурс. Авторский фик «Двоедушие»

[team-arcobaleno]

Название: Двоедушие
Автор: team-arcobaleno
Бета: анонимный доброжелатель
Пейринг: AD!Реборн/Бьякуран
Категория: преслэш
Рейтинг: PG-13
Жанр: драма
Размер: 2 801 слово
Саммари: а что происходит по ту сторону?
Дисклаймер: Katekyo Hitman Reborn! © Amano Akira
Примечания: фик написан на конкурс Reborn Nostra на дайри
Предупреждение:

спойлер

смерть персонажа

Все начинается в ванной комнате.

Он включает холодную воду и ополаскивает лицо, смывая остатки пены для бритья. Какое-то время давит подушечками пальцев на веки, потом влажной ладонью зачесывает назад волосы и выбирает из трех своих зубных щеток ту, что жестче. Выдавливает на нее зубную пасту и начинает чистить зубы, при этом опираясь одной рукой на край раковины. Выплюнув пасту и прополоскав рот, Реборн тянется к небольшому полотенцу. По щекам стекают капли воды, скапливаются у уголков губ. Неосознанно он слизывает их кончиком языка.

Вот тут-то все и происходит.

Перед глазами появляется странный туман, полотенце в руках вдруг кажется чужим и грязным. Реборн хмурит брови и настороженно щурится. Прислушивается к своему состоянию, замечая, как утяжеляется дыхание. Что-то меняется — и не в лучшую сторону. Боковое зрение цепляется за зеркало, взгляд останавливается на отражении. Реборн смотрит на него и плотно сжимает рот. Отражение смотрит в ответ. У обоих заметно напрягается жилка на виске. Проходит несколько секунд, прежде чем Реборн понимает, что это лицо — чужое. Он закрывает и открывает глаза, заново сталкивается с фиолетовыми зрачками.

Где-то в другой комнате раздается стандартный звонок мобильного телефона. Ощутимо нарастает раздражение, Реборн сглатывает скопившуюся во рту слюну. По ту и эту сторону дергается кадык. Одновременно.

С мимикой Реборна Бьякуран выглядит странно. Спокойный и равнодушный, даже отсутствующий, он теряет свое былое обаяние. Становится неэмоциональным и мертвым, неспособным отразить насмешливую ухмылку. Просто кривит губы и смотрит прямо в глаза. Без прищура и лукавства, чуть сузив веки — он в точности повторяет движения Реборна. Его свободная белая рубашка расстегнута на верхние пуговицы, обнажает бледную кожу с тонкими синеватыми прожилками. Реборн представляет, как эти хрупкие сосуды плавились под огнем, и едва сдерживает смешок. О чем думает в это время Бьякуран — неизвестно.

Перестает звонить телефон. В квартире снова наступает тишина, слышен только шум льющейся из-под крана холодной воды. Тело охватывает какое-то странное бессилие, на лбу появляется испарина. Опять звонит телефон.

Реборн перебрасывает полотенце через плечо и набирает в ладони воду, умывается. Трет до легкой красноты пальцами веки и продолжительно выдыхает. Когда он выпрямляет спину, то все возвращается на свои места. Зеркало привычно отражает ванную комнату и самого Реборна ровно посередине. Видно, как с его подбородка падают редкие капли, а бакенбарды потеряли свою форму. Крепко закрутив вентиль, Реборн вытирает руки и вешает полотенце, идет отвечать на звонок телефона. О Бьякуране он забывает, как только в комнате гаснет свет.

Перематываем время на два дня вперед.

И попадаем в просторный зал, из которого постепенно уходят аркобалено. В помещении остаются только Реборн и Колонелло. Они стоят напротив друг друга и о чем-то разговаривают; размеренная, монотонная речь течет в барабанные перепонки. Колонелло складывает руки на груди и немного наклоняет голову вбок, обеспокоено улыбается.

— Хэй! — резко меняет он тему разговора. — Куда ты смотришь?

В ответ молчание. Реборн переводит взгляд на Колонелло и равнодушно поводит плечами, затем снова смотрит куда-то в сторону. У него напряжена шея и сводит скулы, словно в каком-то ожидании. Колонелло за ним наблюдает и задумчиво чешет затылок.

— Может, поговоришь с Верде?

— По поводу?

Возникает небольшая заминка. Реборн, кажется, не дышит, пока Колонелло, поджимая губы, подбирает правильные слова.

— По поводу данной ситуации, — наконец, отвечает он. — Время идет, но что-то все равно происходит.

— Что ты хочешь этим сказать? — спрашивает Реборн.

Но он не слышит ответа, хотя видит, как двигаются губы Колонелло и даже небольшой краешек его зубов. Помещение теряет свои краски, становится блеклым и невыразительным. Реборн не отрывает взгляда от дальнего зеркала и всматривается в свое лицо, разглядывает, как сквозь него проступают знакомые черты. Бьякуран оказывается одет так же, как и два дня назад, правда теперь комплект дополняет белая фетровая шляпа. К Колонелло неожиданно возвращается голос:

— Со смерти Бьякурана прошло больше месяца, — зачем-то говорит он. — Уровень радиации Нон-Тринисетте опустился до минимума, значительно снизилась концентрация излучения. У тебя не должно быть симптомов, Реборн.

Тот достает правую руку из кармана брюк и поправляет свою шляпу, заводит ее назад, открывая глаза. Бьякуран повторяет все движения Реборна. Теперь заметно, насколько расширены его зрачки, — такое чувство, что он в чем-то сильно заинтересован. Спрятав обратно руку в карман, они оба усмехаются:

— О каких симптомах идет речь?

— Я не узнаю тебя.

— Это не симптом.

Колонелло устало растирает ладонью шею и прикрывает веки на пару секунд. Реборн вдруг поворачивает голову и улыбается: однобоко и насмешливо, с долей какого-то превосходства. Когда отражение копирует его улыбку, оно становится похоже на прежнего Бьякурана, живого и воодушевленного своей идеей.

— Иногда я думаю, что рассказы о захвате мира — блеф.

— Считаешь, у Бьякурана была другая цель?

— Нет, Колонелло. Просто думаю.

Кивнув, Реборн выходит из комнаты и широкими шагами направляется к лестнице. Колонелло закрывает за собой дверь и идет следом, не отрывая взгляда от неестественно выпрямленной спины напротив. Неожиданно ему делается не по себе, отчего он резко вздрагивает и наигранно смеется.

— Бьякуран умер, — говорит Колонелло и хлопает Реборна по плечу. — Уж не тебе беспокоиться об убитых. Верно?

— Он умер только здесь, — пожимает Реборн плечами, скидывая с себя широкую ладонь.

Лестница крутая и длинная, о стены отбивается звук глухих, неспешных шагов. Они выходят из здания в полном молчании и еще какое-то время стоят у входа, смотрят вперед. Первым уходит Колонелло; на прощание он взмахивает рукой и зачем-то щелкает два раза пальцами.

— И не опаздывай завтра! — кидает он, не оборачиваясь.

Слова кажутся лицемерными, сказанными, дабы разрядить атмосферу. Они виснут в воздухе и давят фальшью, заставляют Колонелло ускорить шаг. Реборн усмехается, низко надвигает шляпу.

— Я пунктуален.

Он ждет еще несколько минут и только потом подходит к своему автомобилю. Открывает дверь и садится за руль, поворачивает ключ в замке зажигания. О чем-то размышляя, Реборн чуть морщит лоб и постукивает пальцами по коробке передач. Джип плавно трогается с места и тут же дергается, рывком останавливаясь. С зеркала заднего вида фиолетовые зрачки внимательно следят за тем, с какой злостью сужаются глаза Реборна. Тот, недовольный своей реакцией на появление Бьякурана, поджимает губы и делает глубокий вдох, прислушиваясь. Но ничего не чувствует: ни как расширяется грудная клетка, ни как расслабляется после выдоха тело.

— Это усталость, — говорит он сам себе.

— Понимаю.

Голос оказывается мягким, со знакомыми нотками обаяния. Реборн поднимает взгляд и смотрит какое-то время Бьякурану в глаза, изучает его радужную оболочку. Затем немного опускает зеркало вниз и презрительно дергает правым уголком губ. Отражение, чуть приоткрыв рот, усмехается левым. Проходит минут пять, прежде чем Реборн поправляет зеркало и кладет руку обратно на коробку передач. Они выезжают на дорогу и едут дальше в полной тишине.

— Это время не для нас, — признается Бьякуран.

Реборн пожимает плечами: ему все равно. Он следит за дорогой и поворачивает на ближайшем перекрестке, зачем-то включает приемник. Из колонок начинает неторопливо играть одна из групп восьмидесятых годов. Бьякуран щурится, а потом с язвительным смешком пропадает. Кажется, его что-то позабавило. Музыка стихает, в салоне становится неуютно. Остановившись у бордюра, Реборн тщательно всматривается в зеркало заднего вида, следит за своим отражением. Но там больше никого нет.

Крутим стрелки на часах.

На этот раз оказываемся в каком-то темном помещении, похожем на научную лабораторию. Из освещения — несколько экранов. Верде сидит за столом и что-то пишет, то и дело потирая заросший щетиной подбородок. В метре от него стоит Реборн, опирается правой ладонью на спинку сломанного стула.

— Зачем выключил свет? — спрашивает Верде.

— Чтобы ты все-таки отвлекся, — врет Реборн.

Поправив указательным пальцем очки, Верде поворачивается к Реборну лицом и пристально вглядывается в неясные очертания его силуэта. Затем берет со своего стола чашку остывшего кофе и, сделав большой глоток, с громким звуком ставит ее обратно. Слышно, как где-то колыхнулись бумажные листы.

— Предположение, что тебя беспокоит состояние Нон-Тринисетте радиации, ошибочно, верно я понимаю?

Реборн не отвечает, лишь поправляет манжеты пиджака и прячет руки в карманы брюк. Похоже, что он думает о чем-то своем.

— Параллельные миры, — наконец произносит он. — Достаточно ли про них информации?

— Я исследую данное явление. Но большинство моих заключений — суждения, неподверженные научным доказательствам. Так что решай, достаточно ли тебе для информации простых гипотез.

— В любом случае, выбора у меня нет.

Кивнув, Верде снимает очки и небрежно бросает их на стол. Он трет ладонью свои глаза и с силой давит на веки, как будто собирается с мыслями. Взгляд становится расфокусированным, рука привычно ложится на подбородок. Реборн хмурит брови и, сделав несколько шагов вперед, пару раз стучит костяшками пальцев по краю столешницы. Верде ощутимо дергается, приходит в себя.

— Время идет, — напоминает он. — Согласен?

— Да. Поэтому меня и интересует прямое взаимодействие параллельных миров между собой.

— О каком именно взаимодействии идет речь? Уверенно можно говорить только о перемещении из одного мира в другой, доказательством чему служило существование Госта. Вероятно, где-то есть и точки пересечения, но достоверно об этом мне ничего неизвестно.

Повисает недолгое молчание. Губы Реборна ломаются в слабой улыбке, где-то под кожей шумит кровь и предвкушающе пульсируют вены. Верде терпеливо ждет ответа на свой вопрос.

— Я имел в виду возможность объединения.

— Объединения? — удивляется Верде. — Звучит неправдоподобно, потому что тогда произойдет слияние всех исходных данных. В таком виде новая реальность будет состоять из двух просуммированных между собой элементов, что непременно повлечет за собой многочисленные противоречия. Произойдет диссонанс.

Реборн коротко и беззвучно смеется.

— А если все же допустить такую возможность?

Вздохнув, Верде задумывается на пару минут, пристально смотрит куда-то в пол. В лаборатории наступает глухая тишина, словно кто-то нажал на паузу. Послушно замирает изображение — за отведенное время ни Реборн, ни Верде ни разу не шелохнулись.

Плей.

— Хорошо, — начинает Верде, — примем возможность объединения параллельных миров за аксиому. Итак, изначально параллельные миры представляют собой нечто наподобие параллельных прямых. И чтобы соединить их данные между собой, нужно каким-то образом направить один мир в другой.

В ответ — никакой реакции. У Реборна равнодушное, отсутствующее выражение лица, уголки рта презрительно опущены. Но в глазах читается скрытая заинтересованность, смешанная с долей странной безнадежности. Верде щурится, чтобы лучше видеть.

— Стало быть, — продолжает он, — существуют условные перемычки. Когда такая перемычка замкнута, в пространстве так и остаются два никак не связанных друг с другом параллельных мира. Когда же перемычка одного мира откроется и подключится к другому, можно предположить, что начнется постепенное изменение будущего. Которое, соответственно, будет включать в себя помесь этих двух миров.

— Есть вероятность возвращения перемычки в исходное положение?

Верде пожимает плечами:

— Не знаю, это всего лишь рассуждения. Если процесс подключения уже завершен, то наверняка придется возвращаться в прошлое, чтобы каким-то образом предотвратить происходящее.

— А если нет?

— Тогда искать связь между двумя мирами и разрывать ее. Возможно, перемычка среагирует автоматическим переключением. Или просто перегорит.

— Вот как, — усмехается Реборн.

Раздается колкий неприятный звук. Верде надевает очки и, повернувшись к одному из экранов, начинает что-то печатать. Мерное постукивание клавиш отдается пронзительным шумом, отчего Реборн брезгливо морщит лоб. От дискомфорта вяжет во рту, становится трудно сглатывать слюну. Верде бросает на него мимолетный взгляд.

— Воздействие радиации Нон-Тринисетте на физическое и психическое состояние тебя больше не беспокоит?

— Как знать. Быть может, именно в радиации дело.

Спрятав за полями шляпы глаза, Реборн направляется в сторону выхода. Четкие шаги становятся все тише и отдаленней, пока не пропадают вовсе. Едва они стихают, в лаборатории включается свет.

Спустя время мы оказываемся в небольшом кафе.

За столиком у окна сидит Реборн. Он допивает охлажденный каркадэ и просит принести ему счет. Официантка растерянно улыбается и кивает, стучит каблуками по напольной керамической плитке. Шум гулко отдается в голове, прогрызается через виски. Реборн давит на них указательными пальцами до тех пор, пока они не становятся омерзительно липкими от пота.

— Ваш счет, пожалуйста.

Не глядя, он достает несколько крупных купюр и кладет их в папку для счета, идет куда-то вглубь. На минут десять Реборн пропадает из жизни. Заново он появляется лишь у белоснежной раковины, о чьи стенки шумно бьется вода. Как здесь оказался — не помнит, провал в памяти. Манжеты у рубашки влажные, над верхней губой остались холодные капли, шляпа висит на одном из крючков. Больше в туалете нет никого. Реборн широко усмехается и поднимает взгляд, смотрит на свое собственное отражение.

— Зачем я тебе? — спрашивает он.

— Зачем я тебе? — спрашивает отражение.

— Черт.

— Черт.

Реборн начинает о чем-то размышлять, от мыслей заметно сводит скулы. Во рту остался кисловатый привкус чая, из-за чего он катает обильную слюну, сглатывает. Когда же он закрывает глаза, чтобы сосредоточиться, второй Реборн продолжает на него смотреть.

Пробел.

Теперь они стоят, оперевшись одной рукой на зеркало, касаются ладоней друг друга. Бьякуран постепенно проступает через отражение, возвращает себе лукавое выражение лица. Реборн внимательно за ним следит, думает, зачем касается зеркала рукой. По телу пробегает легкий озноб.

— Иди сюда, — зовет Бьякуран и улыбается. — Ближе ко мне.

Поверхность гладкая и прохладная, из-за чего медленно немеют от холода подушечки пальцев. Реборн хочет ими пошевелить, оторвать эту руку от отражения, но зачем-то закручивает второй кран с водой. Помещение погружается в полную тишину, редко разбиваются о раковину последние капли. Где-то хлопает дверь соседней уборной.

— Чего ты хочешь?

Бьякуран щурится и едва заметно откидывает голову назад. Так, как будто повторяет действия Реборна, хотя тот стоит неподвижно, игнорируя свои ощущения. Доносится тихий, самодовольный смех.

— Ничего, — отвечает Бьякуран. — Ведь это я тебе нужен, не наоборот. И видишь ты меня только потому, что не хочешь отпускать.

— Чушь, — презрительно сплевывает Реборн.

— А не мог бы ты тогда рассказать свою версию? Мне интересно.

Тонкая грань стекла как будто испаряется, стирает между ними границы. Кажется, что Реборн должен что-то чувствовать, но никакой его реакции не наблюдается. Он осматривает губы Бьякурана, чуть сузив глаза, и, когда тот приоткрывает рот, усмехается с непонятной горечью.

— Нам не о чем разговаривать.

— Не о чем, — откуда-то издалека. Шум отбивается от стен и утягивается в вентиляционную решетку.

Это вопрос, понимает Реборн. И молчит.

— О недавних предположениях Верде ты тоже не хочешь поговорить? Или боишься признать, в чем причина открытия вашей условной перемычки? Будь честен перед собой.

У них обоих нахмурены брови и одинаково бьется жилка на виске. Ничего не ответив, Реборн, не задумываясь, пожимает плечами. Воцаряется короткая тишина, во время которой он размышляет, кем является на самом деле. Бьякуран с интересом наблюдает, давит в себе неожиданный смешок.

— А о том, как ты хочешь верить, что происходящее — результат радиации и накопившейся усталости? Опять не нравится? — Отражение дергается, из стороны в сторону качается чужая голова. — Кажется, кто-то принимает меня за галлюцинацию.

Ничего не меняется, просто атмосфера как будто оседает на пол. Становится трудно дышать, зрачки почему-то останавливаются на фиолетовой кляксе под глазом Бьякурана. Тот широко улыбается, отчего она растекается по щеке, становится неровной и мутной. Реборн внимательно ее изучает, пока что-то не выбивает из легких весь воздух.

На этом прежний мир заканчивается.

Между пальцев аккуратно ложится чья-то теплая ладонь, сжимает с силой. Онемение освобождает левую руку, уходит куда-то вглубь тела. Теперь Реборн может чувствовать, какова на ощупь кожа, что заживо горела еще месяц назад. Он переводит взгляд на сцепленные ладони и дергает для убедительности своими пальцами, затем разглядывает разодранное зеркало и его рваные края вокруг бледного запястья. Все это время Бьякуран бережно поглаживает подушечками его костяшки.

— Ну вот, — снова улыбается он. — Теперь все будет по-другому.

Реборн брезгливо морщит лоб и все-таки вырывает свою руку. Отступает на шаг назад, берет с вешалки свою шляпу и привычно прячет за ее полями глаза. Сглатывает, когда отражение перестает копировать его действия. Бьякуран просто возвращает ладонь в свое измерение и кивает на постепенно затягивающуюся дыру в зеркале.

— Хорошо бы, — запоздало отзывается Реборн.

Он поворачивается и уходит, спрятав руки в карманах брюк. Хлопает дверь уборной — и в помещении никого не остается. Только Бьякуран приподнимает правую руку и осторожно касается пальцами своих губ, очерчивает подушечками однобокую ухмылку. Ему смешно и не хочется пропадать.

Терпеливо наблюдаем еще неделю.

А теперь начнем.

По запаху безысходности в квартире становится понятно, что все старания были напрасны. Реборн кивает и опускает взгляд в пол, носком ботинка поддевает большой осколок разбитого зеркала. Тот переворачивается с глухим звоном, отражает белый потолок и края тщательно уложенных волос. Чуть погодя в нем всплывает отломленное лицо Бьякурана: сощуренные глаза и обрезанный кривой рот. У Реборна сводит от злости скулы — и он наступает на отражение, до хруста выдавливая его пяткой. Осколок крошится, вытесняет Бьякурана куда-то еще.

Нечто новое сочится в этот мир, из-за чего Реборн смотрит на свои ладони и встряхивает ими, словно боится прикоснуться к чему-то неправильному. Спустя пару секунд он уходит в ванную комнату, чтобы вымыть руки от надуманной брезгливости. Идет именно туда, откуда все и началось. Уверенно открывает кран и разглядывает сильную струю воды, шумно выдыхает.

— Сейчас все пройдет, — говорит он сам себе.

Возможно, именно так все и случится, если он найдет способ оборвать возникшую связь. Реборн споласкивает ладони и размышляет о невидимой перемычке, неотрывно изучая структуру зеркала. Ему непривычно видеть в отражении второго Реборна, отчего он замирает и ждет, что будет дальше. Но от его выдержки мало что остается; ее как будто втягивает в себя Бьякуран, появляясь напротив.

— Зря стараешься.

Шаг.

Реборн выходит из себя. Резко ударяет в голову кровь, пульс отдается в ушах, заглушает шум льющейся воды. Каким-то образом — он не помнит — в ладонь ложится пистолет и снимается с предохранителя; правая рука вытягивается вперед, а ноги ступают назад. Бьякуран повторяет его действия и, когда оба дула смотрят друг другу в черную зияющую тьму, довольно улыбается. Скорее всего, ему нравится происходящее. Реборн скрипит зубами и нажимает на курок. Они оба стреляют в середину лба.

Что-то идет не так, как заведено. На лице Реборна вдруг застывает изумление, край сознания успевает запомнить яркую вспышку боли. Он замертво падает на пол, в то время как его отражение продолжает стоять и хмурить продырявленный лоб. Кровь стекает вниз, катится по переносице к губам. Бьякуран с усмешкой слизывает эти капли языком.

Дальше в этом мире не происходит ничего.

@темы: слэш, авторский фик, команда Аркобалено, внеконкурс, PG-13

---

Команда Vongola Primary. Внеконкурс. Колоринг

[Vongola Primary]

Название: Закат
Автор:  ~[Tsukiko]~
Герои (Пейринг): Джотто, Джи
Категория: джен
Рейтинг: G
Дисклаймер: манга и аниме Katekyo Hitman Reborn! принадлежат Амано Акире и студии Artland
Примечания: колоринг выполнен во внеконкурс мероприятия Reborn Nostra на дайри

@темы: другое, команда Вонголы (1 поколение), джен, внеконкурс, G

---

Команда Arcobaleno Team. Внеконкурс. Арт "Я видела мир, в котором не было тебя"

[team-arcobaleno]

Название: Я видела мир, в котором не было тебя
Автор: team-arcobaleno
Герои (Пейринг): Колоннелло/Лал Мирч
Категория: джен
Рейтинг: R
Дисклаймер: Katekyo Hitman Reborn! © Amano Akira
Примечания: рисунок выполнен на конкурс Reborn Nostra на дайри

@темы: фанарт, гет, команда Аркобалено, R, внеконкурс

---

Команда Varia Team. Вне конкурса. Арт "Любовь к огнестрельному оружию"

[Varia Team]

Название: Любовь к огнестрельному оружию
Автор:  Varia Team
Герои: fem!Занзас
Категория: джен
Рейтинг: PG-13
Дисклаймер: Нам не принадлежит ничего. Только то, что мы возьмем сами
Примечания: рисунок выполнен на конкурс Reborn Nostra на дайри

@темы: фанарт, команда Варии, джен, внеконкурс, PG-13

---

Команда Kokuyo Gang. Внеконкурс. Авторский фик «Ночные кошмары»

[Kokuyo Gang]

Название: Ночные кошмары
Автор: Shagero Alled
Бета: Мировега и Кутх
Пейринг: Кен/Чикуса, Хром
Категория: слеш
Рейтинг: R
Жанр: ангст, романс
Размер: мини (2201 слово)
Саммари: прошлое никогда не отпускает до конца, напоминая о себе в ночных кошмарах.
Дисклаймер: все принадлежит Амано Акире.
Примечания: фик написан на конкурс Reborn Nostra на дайри.
Предупреждение: ООС.

Когда ему снится очередной кошмар из прошлого, Кен раз за разом переживает воспоминания о своей жизни в лаборатории. И эти кошмары, наверное, не отпустят его никогда: они впились в сознание своими когтями и клыками; то же самое произошло и с остальными, выжившими в том аду.
Ему снятся скальпели, белые халаты, люди в масках и резиновых перчатках. Кен до сих пор помнит тот нестерпимый страх, что он испытал, когда открыли клетку и его за руку потащили к выходу, как внутри все похолодело, когда в глаза ударил свет лампы над операционным столом, а запястья и лодыжки жестко притянули жгутами к столу, чтобы подопытный не вырывался и не сбежал. Помнит острую боль, которая пронизывала все тело, пока ему вводили очередную дозу препарата. Помнит бешеный стук сердца, готового выскочить из груди и разорваться в клочья, помнит пульсацию крови, в которую так упорно вводили инородное по своей сути вещество.
В последний раз, когда ему прививали способности волка, Кен чуть не умер от болевого шока – и, может, сошел бы с ума, если бы Чикуса не сидел с ним и не пытался хоть как-то смягчить боль. Джошима помнит, как жался к Какимото всякий раз после очередного проваленного эксперимента. И помнит, как бился в истерике от случайно увиденного разорванного на кровавые ошметки тела – когда-то это был подопытный, не принявший вовремя препарат, – а Чикуса молча прижимал его к себе, пытаясь утихомирить. Тогда Кен впервые укусил его, прокусил серую потрепанную ткань майки и до крови впился в руку, оставив на коже отпечатки зубов. Укус зажил, но шрам от него до сих пор напоминает Джошиме о той злополучной ночи, об операционной, залитой детской кровью и остатками внутренностей и мозгов, и об ученых, равнодушно говорящих друг другу, что этот тоже не смог синхронизироваться.
Как бы Кен не хотел оставить все пережитое в прошлом, у него ничего не выходит. Он помнит все почти до мельчайших подробностей: как один за другим умирали их друзья по несчастью – первые «проваленные эксперименты», как выжившие тряслись в страхе и ждали, когда же их настигнет та же участь. Кто-то из них пытался бежать, но таких расстреливали для устрашения других.
- Даже не думайте о побеге. Вы уйдете отсюда только мертвыми, – сказал тогда один из Эстранео, стреляя мальчишке в голову. Эта импровизированная казнь была и экспериментом, проверкой очередной разрабатываемой пули на уже списанном кролике. Мальчишка упал замертво, не успев понять, что произошло, а тело продолжало дышать еще пару минут.
Кен до сих пор не может забыть тот стеклянный взгляд, устремленный в пустоту.

***
Иногда ночные кошмары напоминали ему, что с ними было, когда их семья была заклеймена позором. Тогда на всех, кто как-то был связан с Эстранео, объявили охоту, и на улице вполне можно было словить пулю в голову. Из-за этого члены семьи ходили небольшими группами, хоть как-то увеличивая шансы на успех вылазки: если бы они наткнулись на кого-то из чужой семьи, то могли бы разбежаться кто куда, оставить себе хоть какую-то возможность выжить.
В одну из таких вылазок группа все же попалась врагам, но бросилась врассыпную, пока стрелявшие не успели спохватиться. Кен бежал так быстро, как только мог, но ему казалось, что он все еще слышит чужие шаги за своей спиной. Он спрятался за мусорный бак, решив отдышаться и перевести дух, и обнаружил, что сидит там не один, а вместе с Чикусой.
Он тоже был из их семьи, но раньше они мало общались - Чикуса не был разговорчивым и редко покидал дом, совершенно не стремясь сближаться с другими. Что заставило его сегодня выбраться на улицу, Джошима не знал.
- Я Какимото Чикуса, – зачем-то представился он, когда Кен сел с ним рядом.
- Джошима Кен, – отозвался, переводя дыхание Кен, – а ты будешь Какипи.
- Почему «Какипи»? – спросил Чикуса.
- Мне так запомнить легче, – бодро отозвался Джошима, но потом сник. – Как ты думаешь, мы выберемся отсюда живыми?
- Не знаю, я потерялся, когда пошел в книжный магазин, – признался Какимото.
- Как стемнеет, пойдем домой. Я тебя отведу.
- Спасибо.
С тех пор они сдружились, Чикуса выбирался из дома только в компании Кена – они убегали и прятались от преследователей вместе. А Какимото, в свою очередь, читал ему сказки, заменив родителей, которых они потеряли во время «охоты».
Но долго так продолжаться не могло. Старшее поколение семьи, посовещавшись, решило продолжить исследования и смыть с себя клеймо позора. Эксперименты на животных не приносили успеха, и они решили использовать в них детей, оставшихся без родителей.
Сначала семья Эстранео увезла этих детей в семейную лабораторию, где распределила по камерам группами по двое или трое человек.
- Тони! – испуганно вскрикнул кто-то из подопытных, когда один из мальчишек упал, все еще судорожно дергаясь.
- Опять провал! Все еще много пороха, – зло сказал кто-то из ученых.
- Хотя бы тело не загорелось, как в прошлый раз, – хмыкнул кто-то еще.
Джошима так и не понял, когда именно они с Чикусой поменялись местами. Раньше Кен защищал его и таскал за собой, не отпуская руки; сейчас же он сам бежал к Чикусе в поисках защиты. Какимото почему-то казался ему старше, чем был он сам.
- Шанс на побег – один процент из ста. Ты видел, что бывает с теми, кто пытается сбежать, – тихо заметил Какимото, когда они сидели в камере, пытаясь уснуть.
- Видел. Такое не забудешь, – тихо ответил Кен.
То, что выживать в лабораторном аду с кем-то, кто тебя поддерживает и не дает сойти с ума и утонуть в болоте отчаяния, было легче, чем в одиночку, Джошима понял быстро. Так ещё жило желание бороться за свою жизнь – до тех пор, пока оставался маленький шанс на побег.
Когда на эксперименты забрали Чикусу, Кен сидел и, вздрагивая от каждого крика, молился, чтобы тот выжил.
Какимото вернулся живой, с перебинтованной головой и почти ни на что не реагирующий, словно какая-то безвольная кукла. Только спустя пару дней он начал хоть как-то откликаться на реплики Кена.
- Живой? – шепнул Кен.
- Да, – кое-как ответил Чикуса.
- Что они с тобой сделали?
- Я… я не знаю...

***
- Ты узнал?
- Выход хорошо охраняется, и, к тому же, они вооружены. Черный вход тоже под охраной. Периметр постоянно патрулируется. И тут стоят клетки с собаками – то есть даже если мы как-то выберемся за периметр, нас выследят по запаху, – рассказывал Чикуса, поглядывая на сконструированный из попавшихся под руку материалов план здания.
- А если как-то незаметно пробраться мимо охраны и перебраться через ограду?
- Она слишком высокая.
- А если подкоп?
- Могут заметить, куда ты землю будешь девать?
- Я не хочу здесь умирать.
- Кто хочет, – вздохнул Чикуса. – Нас осталось трое, сегодня умер еще один, не выдержал повторную синхронизацию.
- Завтра или послезавтра придут за мной, я слышал, как они говорили, что хотят ввести мне еще что-то, – Кен обхватил руками свои колени. – Я не думаю, что смогу это пережить.
- Времени не осталось, надо бежать. Только найти бы хоть какое-нибудь оружие, чтобы можно было защищаться, если нас догонят или заметят, – задумчиво сказал Какимото.
- Оружие? Где мы его возьмем? То, что разрабатывают, они держат в сейфе, а нападение на охрану сразу поднимет всех.
- Прокрадемся к сейфу, я попробую его открыть.
- Ты умеешь открывать сейфы?
- Нет, но я попробую.
- А что будем делать с тем, третьим? С собой заберем?
- Попробуем сбежать втроем. Так у нас будет выше шанс на побег, особенно если мы разделимся – так же, как делали раньше.
- Я не хочу тебя бросать, глупый Какипи! – возмутился Кен.
- Тихо, хочешь, чтобы наш план раскрыли? – укоризненно шепнул Чикуса.
- Но… но если мы разделимся, мы же больше не встретимся! Я не хочу быть один, – Джошима нахмурился.
- Хочешь остаться здесь и подождать, пока тебя не поведут на очередной эксперимент?
- Нет.
- Тогда решено. Ждем еще пару часов и выдвигаемся, ключ от нашей клетки я стянул у одного из охраны.
- Хорошо.
Когда луна поменяла свое положение, они начали осуществлять свой план.
- Его камера открыта?
- Видимо, забрали на эксперимент, – предположил Чикуса, и тут же издали, из лаборатории, донеслись крики и пальба. - Там что-то происходит. Пойдем, посмотрим?
- Только осторожно.
Они медленно приблизились к двери, за которой раздался крик, похожий больше на хрип, и все стихло.
- Что там такое... – произнес Кен, уже открывая дверь. Чикуса не успел его остановить, и оба замерли, когда на них брызнула чужая кровь. Охранник упал замертво с перекошенным от ужаса лицом. Внутри, на залитом кровью полу, лежали трупы ученых и сбежавшихся охранников, валялось сломанное оборудование, а в середине этого кровавого ада стоял последний из выживших детей, и его правый глаз пылал алым огнем.
- Вы пойдете со мной? – спросил он, улыбнувшись. И они пошли, увидев в этом худом мальчишке своего спасителя и лидера.
...Когда Кен просыпается после очередного кошмара, то чаще всего вспоминает, каково было, когда они наконец выбрались за пределы лаборатории. Как здорово пах свежий воздух.
Кен никогда бы не подумал, что он так обрадуется звездному небу над головой.

***
С самого утра было солнечно – на небе не было ни единого облачка. Но к ночи поднялся порывистый ледяной ветер, пригнавший черные грозовые тучи. Грянул гром, и с неба крупными холодными каплями полил дождь, забарабанил по листве и окнам. К середине ночи гроза только-только разошлась, и заканчиваться явно не собиралась.
Пока она бушевала за окнами, Кену снова снились кошмары. Чикуса знает: когда в небе вспыхивают молнии, к нему в комнату обязательно придет перепуганный Кен и, почти скуля, попросит потесниться в постели. Гроза напоминает ему про весь тот ужас, который они пережили в лаборатории, пока Мукуро не освободил и не защитил их.
Но сейчас Мукуро далеко, заточен в тюрьме Вендикаре, и они должны научиться самостоятельно защищать себя, используя присланную Мукуро девчонку-медиума – единственную ниточку связи с ним.
С тех пор, как они остались втроем (М.М. предпочитала держаться одна, говоря, что так у нее меньше проблем), Чикусе приходилось присматривать за остальными. Сначала Кен ни в какую не хотел принимать Хром, так же как и не хотел мириться с тем, что они сбежали из тюрьмы вдвоем; Докуро же было не видно и не слышно, Чикуса чуть не забыл про нее – хорошо, вовремя спохватился.
Но время шло, и они успели привыкнуть к тому, что в их компанию вошла девушка. Какимото не переставал напоминать Кену, чтобы тот после ванны не носился по заброшенному дому голышом; он прекрасно помнил, как Хром, увидевшая эту картину впервые, покраснела, будто рак, и потом полдня сидела где-то в подвале, боясь показаться парням на глаза.
Сегодня, после боя между хранителями Тумана Варии и Вонголы, Хром осталась в доме Савады. Она вымоталась и уснула сразу, как только Мукуро покинул ее тело. Чикуса решил, что ей не помешает хоть раз поспать на нормальной кровати без сквозняков и поесть настоящую еду, а не чипсы и гамбургеры; утром же она сама сможет найти дорогу назад. Потому сегодня ему надо было заботиться только о беспокойном сне Джошимы.
Когда к нему пришел Кен, Чикуса читал книгу.
- Можно, я посплю тут?
- Все еще боишься грозы?
- Я не боюсь! – обиделся Кен. – Просто мне опять будут сниться кошмары...
- Хорошо, – разрешил Какимото, продолжая читать. Кен залез на кровать и укутался в одеяло.
- Какипи, а ты не ложишься спать?
- Я еще почитаю.
- Почитай мне что-нибудь, как раньше? – попросил Кен.
- Эта книга будет тебе неинтересна, – ответил Чикуса, улыбнувшись про себя.
- Почитай интересную, – начал капризничать Джошима. Какимото отложил книгу в сторону, пошел к противоположной стене и, поискав в рюкзаке, вытащил другую. – Что это?
- Энциклопедия про животных, – отозвался Чикуса, возвращаясь к своей кровати.
- Про животных – это здорово, – заулыбался Кен, обнажая клыки. Чикуса присел на край кровати и принялся читать вслух. Десяти минут хватило, чтобы Кен засопел. Чикуса улыбнулся одним уголком рта, глядя на его беззаботную улыбку, закрыл книгу и только-только хотел унести ее обратно, как его остановили, схватив за рубашку.
Сонный Кен посмотрел на него снизу вверх:
- Не уходи.
- Не уйду, – пообещал он и лег рядом, отложив книгу в сторону. Кен прижался к нему и уткнулся в его грудь, обняв для верности – теперь Какимото точно не мог уйти.
«Да как я могу тебя бросить... к тому же, Мукуро-сама поручил нам Хром. Как я могу вас оставить одних?» – подумал Чикуса, укутываясь в одеяло. Скоро он тоже заснул.
Беспокойную ночь сменило утро. Чикуса проснулся рано, но вставать не хотелось. Он думал о том, что им делать, и о том, что надо бы сходить в магазин и купить чего-нибудь поесть, пока не вернулась Хром. Его размышления прервал проснувшийся Кен, который теперь с любопытством рассматривал Чикусу без очков и его любимой шапки.
- Я думал, ты ее никогда не снимаешь, – оскалился Джошима.
- Слезь с меня, раз проснулся, – отозвался Какимото. Кен на это только нахмурился и заерзал.
- Какипи, я хочу, – потерся об него Кен.
- Что нам делать, если Хром нас увидит? – Чикуса пытался отодвинуть его от себя.
- Она еще не скоро придет, давай по-быстрому, – настаивал Кен, оседлав его бедра и попутно стягивая с себя порванную футболку.
- У тебя что, течка? – вздохнул Какимото, надевая очки.
- Я не самка, у меня нет течки, – оскалившись, Кен облизнулся, стягивая футболку с Какимото. – Где смазка?
- Где-то валяется, – лениво отозвался Чикуса. Кен только фыркнул.
- Без нее обойдемся.
- Только не скули потом, что ходить больно, – съязвил Чикуса и поморщился, когда ему в плечи впились когти.
- Больно?
- Нет.
- Врешь.
- Ребята, я пришла, – Хром заглянула в комнату, постучав. – Я тут пончики принесла... ой.
- Я же тебе говорил, что она скоро придет, – вздохнул Чикуса, когда Докуро убежала куда-то вглубь разрушенного парка. – И где ее теперь искать?
- Жалко, пончики вкусно пахли, – облизнулся Кен и перевел взгляд на Какимото. – Давай продолжим…

@темы: слэш, авторский фик, команда Кокуе, R, внеконкурс

---

Команда CEDEF. Внеконкурс. Перевод "Приближаясь"

[CEDEF]

Название: Приближаясь
Автор: sweet-and-simple
Ссылка на оригинал: Leading Up To
Переводчик: B@stett m82
Бета: Becky Thatcher, Илана Тосс
Разрешение на перевод: получено
Герои (пейринг): Емицу Савада/Нана Савада
Категория: гет
Рейтинг: PG
Жанр: Романс/Драма
Размер: мини (2 314 слов)
Язык оригинала: английский

Цуна не был единственным, кто не хотел присоединяться к Вонголе. Сказать по правде, по сравнению с тем, как в прошлом действовали другие, он сравнительно быстро принял свою судьбу.

Емицу было двадцать два, когда он, наконец, признал мафию и свое место в ней.



— Я сделаю тебе одолжение еще один только раз, и потом я еду домой, ты понял? — зажатая в потрескавшихся губах сигарета тлела, взгляд янтарных глаз издалека казался жестким. Одна рука замерла у «раковой палочки», второй он держал телефон у уха. — Ты больше никогда не позвонишь мне, никогда... не побеспокоишь меня снова, ясно?

В трубке раздался довольный смех пожилого, много повидавшего мужчины, печальный и всепонимающий, возможно даже, исполненный сочувственного удивления.

— Я понял, племянник. Я знаю, что о многом прошу тебя...

— Нет, — остановил он дона, рыча, — не знаешь.

Не говоря больше ни слова, он захлопнул мобильник и швырнул его на пол, вытащил сигарету изо рта и пустил струю дыма, одновременно наступая на сотовый. Телефончик хрустнул и тихо умер под его ботинком.

— К черту такую жизнь, — не обращаясь ни к кому конкретному, огрызнулся молодой человек, выкидывая сигарету туда же, к сотовому, — уйду в строители.

Возможно, он шутил. А может, и нет.

В любом случае, он обогнул угол проулка и зашагал по пешеходной дорожке. Еще одна жизнь, и он сможет, наконец, заняться собственной.

Наконец-то.



— Нана! Обслужи передние столики, хорошо? — мужчина средних лет облапал взглядом попку девушки, стоявшей за раздаточным столом на кухне. — И будь осторожна. Если разобьешь хоть одну тарелку, мне придется вычесть ее стоимость из твоей зарплаты, — его глаза горели.

Девушка блаженно проигнорировала похабный взгляд. Она привычно прикусила язык, чтобы не упомянуть о том, что она не разбила ни одной тарелки в этом ресторане — о том, что это была другая девушка, и что она ее уронила только потому, что вздрогнула от ужаса, когда начальник ухватил ее за задницу. Снова.

Нана не хотела потерять работу; ей нравились забегавшие сюда люди, еда, которую здесь подавали, то, как она может порадовать посетителей своей готовкой... Так что она ничего не сказала насчет откровенного разглядывания и беспокойства, ползущего вдоль позвоночника, только согласно кивнула, вытирая руки о свой темно-зеленый фартук.

— Я немедленно займусь этим, босс.

Одним плавным движением, отработанным, как и ее безразличие, Нана подхватила свой поднос и бланки заказов — прежде чем ловко проскочила мимо босса, стараясь не касаться его намеренно отставленного бедра, иначе попала бы в крайне неловкую ситуацию.

Упругим шагом она выскользнула в зал под счастливые выкрики завсегдатаев и вздохи облегчения оголодавших посетителей.

— Всем добрый день!

В целом, в зале было семь человек, Нана знала имена, адреса и семьи шестерых. Она прошла между ними, здороваясь, и они приветствовали ее в ответ — здесь все знали всех, и она тоже.

Нана приняла три заказа, прежде чем подойти к седьмому человеку, тихонько напевая веселую мелодию, пока не остановилась у его столика и не подняла на него взгляд.

— А чего бы хотели вы, сэр... — она вспыхнула. Прижимая поднос к груди, она зарделась, обрамленные золотисто-каштановыми локонами щеки покрылись густым румянцем.

Он, наверное, был самым красивым мужчиной, которого она встречала в своей жизни.

Он отвлекся от лежавшей на столе книги, написанной на незнакомом ей языке, и пригвоздил ее к месту взглядом своих янтарных глаз.

Нана могла поклясться, что это был Момент. Не какой-то обычный момент, а тот самый, на самом деле. Момент, о котором пишут в любом романтическом произведении и стараются передать его очень точно. И, даже если все они были ненастоящими и неправильными — все, о чем там говорилось, было правдой и все же блекло по сравнению с настоящим.

Она ощущала его взгляд, будто он смотрел прямо в ее суть, раскрывая самое сокровенное и утверждая на нее свои права, и это все — не говоря ни слова, не двигаясь ни на дюйм. Это мгновение было так прекрасно и так захватывало дух, что Нана стояла и лишь молилась на него.

Она смотрела широко распахнутыми глазами — как и он. Его щетинистые скулы порозовели, книга шумно захлопнулась где-то на фоне, его руки внезапно соскользнули на колени.

Нана не была уверена, сколько времени они провели вот так, изучая друг друга и сливаясь друг с другом, будто они всегда были вместе и никогда не существовали врозь, вечность и навсегда, и их начало и конец — все вместилось в секунду, когда они посмотрели друг другу в глаза.

А потом кто-то из посетителей за другим столиком засмеялся.

Он вздрогнула, разрывая зрительный контакт с незнакомцем, и уставилась невидящим взглядом в бланк заказов. Полагалось что-то сказать, о чем-то она должна была спросить этого мужчину... но она тщетно силилась вспомнить, что же это могло быть.

— Значит, тебя зовут Нана? — прохрипел блондин, все еще глядя на нее — точнее, на ее бейджик. Он наклонился из кабинки ближе к ней, и его лицо, несмотря на то, что он сидел, было на уровне ее груди.

— Ах-ха! — она, видимо, разучилась говорить.

Он легко усмехнулся, будто точно знал, что с ней не так.

— Емицу.

— А?

Он похлопал себя по груди своей лапищей, загорелой до бронзового оттенка и со шрамами на костяшках:

— Меня зовут Емицу.

Она сдержанно кивнула:

— Приятно познакомиться, Емицу!

— Более чем, не так ли? — промурлыкал мужчина, перебираясь поближе, потом проехался к ней по сиденью вплотную, на краешке развернулся к ней лицом и расставил ноги. Он смотрел на нее абсолютно нестерпимо. Он завораживал! — Нана, мне кажется, я должен тебя попросить кое о чем... — Он скользнул взглядом мимо нее, все тепло и мягкость исчезли, когда он заметил что-то за ее спиной.

— Что такое? — она с любопытством оглянулась, делая к нему шаг — прямо между его ног, потому что именно так ей было чрезвычайно уютно. Несмотря на то, что они были абсолютно чужими друг другу, нигде ей не хотелось бы сейчас оказаться сильнее, чем здесь, настолько близко к нему, насколько это было возможно.

Он пристально смотрел на что-то. В конце концов, он повернулся к ней, поднял глаза и слабо улыбнулся, восхищенно и в то же время — совершенно наигранно.

— Какое же сегодня блюдо дня?

Она почувствовала сначала только разочарование, а потом — радость. Нана не была уверена, какого вопроса ждала от него, но, по крайней мере, он попробует ее стряпню. Мысленно она сжала кулак и прокричала, ликуя, целеустремленная и горящая уверенностью, что это блюдо будет лучшим, что он когда-либо ел. И, как она надеялась, он съест это не в последний раз.

Нана протароторила меню, и он выбрал все (она восхитилась его «здоровому» аппетиту). Она крутанулась на носочках и протанцевала на кухню, забыв обо всех остальных посетителях.

Ее босс, стоявший за стойкой у кассы, выглядел непривычно дерганным. Нана проигнорировала это, потому что, ну, она только что нашла вторую половинку.

В безопасности своей каморки, полной кухонной утвари и ингредиентов, она запрыгала от счастья, прижимая ладошки к губам, и хихикала как девчонка, какой и была.

Ох, он был так красив... и его глаза — боже, его глаза! Он был таким грубым и сильным! Она попыталась представить, легкомысленно улыбаясь, насколько хорошо ему будет прижиматься к ней. Нана встряхнула головой, больше потому, что ее тело пронизывало слишком много энергии, чтобы просто стоять, не шелохнувшись, нужно было выкинуть из головы эти красивые и сочные фантазии, кружащиеся в ее мыслях. О, что бы она только ни отдала, чтобы увидеть его без рубашки!

И в то же время она была точно уверена, что ей не пришлось бы отдавать многое. Скорее всего, она бы брала, и ничего такого в этом не было. Нет, совершенно ничего!

Дверь с грохотом распахнулась, прямо за ней стоял босс, с яростной гримасой и бешеными глазами.

— Ты подала ему знак, так? — Он маячил прямо перед ее глазами, изничтожая радость подчистую, будто ее и не было. — Подала знак?.. Кому?

Он схватил ее за плечи и пихнул ее к духовому шкафу, игнорируя ее удивленный вскрик и беспокойство, когда он встряхнул ее слишком сильно.

— Не строй мне тут из себя недотрогу! Ты каким-то образом привела сюда того мафиози, да? Я убью тебя прежде, чем позволю им меня достать!

Нана уставилась на него, абсолютно потерянная. О чем он вообще говорил?

Он выругался и оттолкнул ее. Она споткнулась, не в силах устоять на дрожащих ногах, и упала — больно — на угол разделочного стола. Нана услышала, как хрустнул череп, ударившись о деревянную поверхность — перед тем, как мир исчез… потом воцарилась тишина.



— Занятно, не правда ли, как неведение несет защиту слабым, не так ли? — тот же старик бубнил в его ухо. Он слушал: в одной руке — новый телефон, бутылка крепкого алкоголя — в другой.

Емицу рявкнул и понадеялся, что дон правильно понял намек заткнуться. Дядя он ему или нет, Емицу совершенно не уважал его, особенно за то, что тот был членом мафии.

— Я слышал, что между тобой и девушкой, той, что пострадала, возникли нежные чувства, — несмотря ни на что, мужчина гнул свое, упорно игнорируя мрачное настроение, которое он был просто обязан чувствовать по телефону. — Кажется, ты теперь с ней?

— Нет.

Да. Но ему не обязательно было знать об этом. Ему не следовало знать, что Емицу сидел рядом с темноволосой девушкой, лежащей с перебинтованной головой на больничной койке. Он наклонился к ней, зарывшись подбородком в простыню рядом с ее рукой. Он даже не знал ее фамилии, ее любимого цвета, где она живет, чем занимается в свободное время от работы в ресторане, которым заправляет беглый мафиозо… Емицу даже не знал, кто она такая… но все же чувствовал, что ему все о ней известно, будто она всю жизнь была только его, чтобы он мог любить, держать и защищать ее…

Емицу бесило все это, особенно ее дыхание через трубку. У нее могло быть сотрясение. И все потому, что он слишком долго ждал подходящего момента проследовать за целью, поддавался нежности, а не безрассудству.

Вместо того, чтобы пережидать, пока остальные шестеро посетителей сосредоточат свое внимание на чем-то еще, ему следовало немедленно поспешить на кухню и быть готовым встретить испуг и отпор предателя. Но, в конце концов, он отомстил. Мужчина был мертв, а Нана была с ним, его Нана.

Да, его Нана. Емицу нравилось думать, что он так и не узнает ее фамилии до того, когда она станет принадлежать ему официально.

— Ты мне лжешь, племянник? — протянул старик, всезнающий и охренеть какой честный.

— Нет.

Да. Но тебе и этого знать не стоит.

— Ну, в таком случае, если снова с ней столкнешься, передай мои искренние извинения. А и еще, племянник…

— Что? — рявкнул он, вконец измотанный старым пердуном.

— Кажется, в ЦЕДЕФ еще осталось местечко, на случай, если тебе хочется защитить то, что тебе дорого.

Это был грязный ход. Удар ниже пояса, и они оба знали об этом, один потрясенный, другой принимающий. Емицу глотнул из горла и отер рот тыльной стороной ладони.

— Иди нахуй, Тимотео, — он швырнул сотовый в мусорку, а потом утопил его в водопаде текилы.

И все же те слова преследовали его. Он сомневался, что Нана согласилась бы стать мафиозным головорезом. Но она в любом случае была рядом с одним из таких…

Мог бы он защитить ее, если бы проигнорировал возможность быть сильнее? Емицу мог бы оберегать и любить ее, но если бы он вступил в ряды мафии… он мог быть ее ангелом-хранителем, не подпускать к ней опасность на сотни миль вместо того, чтобы та поселилась по соседству.

Несколько часов спустя, после стольких его споров с самим собой, Нана открыла глаза, и Емицу понял, что безумно горд собой — тем, что был первым, кого она увидела.

— Эй, — он тепло поздоровался, расслаблено ухмыляясь на ее ответную, солнечную улыбку.

— Емицу… — прошелестела она, потягиваясь и вздрагивая, когда он взял ее руку в свою. — М-м-м, я упала? — его ухмылка медленно растаяла. — Голова болит, и я в больнице… я что, поскользнулась и ударилась головой?

Он надеялся, вопреки всему, что означало именно то, что, как он понял, оно и значило.

— Что ты помнишь последнее, перед тем, как… — он аккуратно подобрал подходящее слово, чтобы не говорить «как тебя вырубили».

— Перед тем, как я… перешла на темную сторону? — она смотрела на него широко распахнутыми, доверчивыми, невинными глазами, полными молодой любви. Емицу просто не мог объяснить, как они могли быть настолько близки и, ну, в те сознательные мгновения, лишь несколько минут быть вместе. — Я приняла твой заказ и пошла на кухню… Я была… — ее щеки мило окрасились румянцем, и она застонала, прикрывая лицо ладонями и ерзая на месте, — у меня были очень, очень неприличные мысли о тебе и обо мне, и — настолько ли ты вкусный, каким кажешься?

Емицу стало стыдно, когда он почувствовал, что краснеет. То, что Нана произнесла нечто подобное, он списал на сотрясение, которого, как он надеялся раньше, с ней не случилось. Хотя… он должен был признать, что ему понравилось, куда свернул ход ее мыслей. И он был бы полным идиотом, скажи, что, на мгновение подумав о ее теле, он не понял тут же, что у него никого больше не будет, кроме нее — и это еще до того, как он заметил за кассой свою цель.

— У нас будет время это выяснить, — Емицу подмигнул, и Нана снова хихикнула. — Итак, что же произошло после тех твоих очень-очень неприличных мыслей?

Она моргнула и почесала затылок сквозь белоснежную повязку.

— Я… не знаю… Думаю, я перевозбудилась и ударилась обо что-то…

Он бы обмяк от облегчения, если бы это не выглядело так явно.

— Меня нашел босс?

Вот и вернулось напряжение, в два раза хуже. Емицу никак не мог решиться сообщить ей, что босс мертв, а особенно — что это он его убил. Пора было сменить тему.

— Нет, это был я… — он осклабился совсем по-волчьи, — я забыл спросить твой номер, так что я пробрался внутрь и нашел тебя на полу. Думаю, ты ударилась головой об угол кассы…

Она кивнула, безоговорочно веря этому, и ему чуть не стало плохо оттого, что он соврал ей.

— Тебе еще нужен мой номер или будет проще проводить меня домой?

Емицу склонил голову к кровати, чувствуя себя осыпанным дарами. Вот это — его девочка!

— Я бы хотел проводить тебя.

Нана счастливо фыркнула и накрыла его руку своей, такой маленькой по сравнению с его. Она выглядела такой хрупкой и наивной…

Как он мог, в самом деле, позволить ей связаться с мафией, даже если это было ради ее блага? Особенно ради нее? Но, опять-таки, тогда… должна ли она знать?

Мысль была такой навязчивой, что он слишком сконцентрировался на ней, и заработал взволнованный взгляд от своей любимой, который он смягчил глупой улыбкой.

— Итак, Нана, бамбина, расскажи мне о себе, — он поднес ее руку к губам и поцеловал каждую костяшку, зарабатывая за каждый поцелуй смешок Наны. — И ничего не упусти.

И, может быть, для нее… он сделает все возможное.

@темы: перевод, гет, команда ЦЕДЕФ, PG, внеконкурс

---

Команда Kokuyo Gang. Внеконкурс. Арт «Мандарины»

[Kokuyo Gang]

Название: Мандарины
Автор: Иясу МилАрей
Герои: 4YL!Хром
Категория: джен
Рейтинг: G
Дисклаймер: все принадлежит Акире Амано
Примечания: рисунок выполнен на конкурс Reborn Nostra на дайри; иллюстрация к фику «Шесть утра».

@темы: фанарт, команда Кокуе, джен, внеконкурс, G

---

Команда Arcobaleno Team. Внеконкурс. Арт "Сила пламени Тумана"

[team-arcobaleno]

Название: Сила пламени Тумана
Автор: team-arcobaleno
Герои (Пейринг): AD!Viper
Категория: джен
Рейтинг: G
Дисклаймер: Katekyo Hitman Reborn! © Amano Akira
Примечания: рисунок выполнен на конкурс Reborn Nostra на дайри

@темы: фанарт, команда Аркобалено, джен, внеконкурс, G

---

Команда Varia Team. Вне конкурса. Аватары

[Varia Team]

Название: Вторая партия
Автор: Varia Team
Герои (Пейринг): Занзас, Сквало
Категория: джен, слэш
Рейтинг: G
Примечания: аватарки размером 100*100px, 24 штуки. Сделаны на внеконкурс для Reborn Nostra на дайри

1		2		3		4
5		6		7		8
9		10		11		12
13		14		15		16
17		18		19		20
21		22		23		24

@темы: другое, слэш, команда Варии, джен, внеконкурс, G

---

Команда Kokuyo Gang. Внеконкурс. Перевод додзинси «Паразит»

[Kokuyo Gang]

Название: Паразит
Автор: коллектив "MMR Hihumi" (circle "MMR Hihumi")
Переводчик: Мировега
Эдитор: Иясу МилАрей
Ссылка на оригинал: Live Journal
Язык оригинала: английский (перевод с японского)
Разрешение на перевод: получено
Пейринги: Бьякуран/Шоичи, Мукуро/Бьякуран
Категория: преслэш
Рейтинг: PG
Жанр: романс, драма, юмор
Саммари: иногда можно не заметить то, что лежит у тебя под носом - в буквальном смысле.
Дисклаймер: команде Kokuyo Gang не принадлежит ничего, кроме перевода.
Примечания: перевод выполнен на конкурс Reborn Nostra на diary.ru.

Читать онлайн || Скачать с mediafire

@темы: слэш, додзинси, команда Кокуе, PG, внеконкурс

---

Команда Varia Team. Вне конкурса. Арт "Леви"

[Varia Team]

Название: "Леви"
Автор:  Varia Team
Герои: Леви
Категория: джен
Рейтинг: G
Дисклаймер: Нам не принадлежит ничего. Только то, что мы возьмем сами
Примечания: рисунок выполнен на конкурс Reborn Nostra на дайри

@темы: фанарт, команда Варии, джен, внеконкурс, G

---

Команда Vongola Primary. Внеконкурс. Аватары

[Vongola Primary]

Название: Первое Поколение
Автор:  Селин-Нейт
Герои (Пейринг): Первое поколение Вонголы
Категория: джен
Рейтинг: G
Дисклаймер: манга и аниме Katekyo Hitman Reborn! принадлежат Амано Акире и студии Artland
Примечания: аватарки размером 100x100, 35 штук. Сделаны на внеконкурс  Reborn Nostra на дайри

1	2	3	4	5
6	7	8	9	10
11	12	13	14	15
16	17	18	19	20
21	22	23	24	25
26	27	28	29	30
31	32	33	34	35

@темы: другое, команда Вонголы (1 поколение), джен, внеконкурс, G

---

Команда Vongola X Team. Внеконкурс. Перевод фанфика "Amefurikozō"

[Vongola X Team]

Название: Amefurikozō
Оригинал: www.fanfiction.net/s/5664049/1/Amefurikozo
Автор: Imadra Blue
Перевод: Oxygen Neutron
Бета: Rudaxena
Герои (Пейринг): Сквало, Ямамото, Гокудера, Тсуна и др.
Категория: джен
Рейтинг: PG-13
Жанр: экшен, ангст
Размер: мини (~5500 слов)
Предупреждения: АУ, насилие, нецензурная лексика, богохульство
Саммари: Представьте себе мир, где взрослый Ямамото Такеши — капитан Варии, а Супербия Сквало — подросток и друг Тсуны. Они должны встретиться на поле боя, чтобы сразиться за кольцо Дождя, но победить сможет только истинный Хранитель.
Дисклаймер: всем владеет Акира Амано
Примечания: фик переведен на конкурс Reborn Nostra на дайри, свободная тема "Следовать за его силой"
Разрешение на перевод получено
Примечание автора: Amefurikozō - дух дождя в японской мифологии.

— Это предвестие надвигающейся бури, — сказал Реборн, спокойно попивая капучино.
Сквало смотрел на высокого мечника, стоявшего на крыше магазинчика. Тот приветливо улыбался, глядя на них сверху, как будто вовсе не он только что разнес добрую половину торгового центра Намимори. Хотя тот и был японцем, Сквало знал, что он являлся членом итальянской мафии. Будучи малолетним преступником, Супербия успел вступить только на периферию мафиозного сообщества, прежде чем прибыл в Японию полтора года назад, но черную кожаную форму он узнал: Вария.
Странный парнишка с голубым пламенем во лбу поднялся и потряс головой. Тсуна с Гокудерой прозевали тот момент, когда Реборн увел Киоко и Ламбо в безопасное место. Это было очень в его стиле — исчезать в чрезвычайных ситуациях, — но, по крайней мере, это давало Сквало шанс проявить себя. Только собравшись красочно выругаться из-за отсутствия оружия, Супербия заметил свой собственный меч, лежавший у ног. После того, как у Тсуны случился нервный срыв из-за того, что Сквало беспалевно светил холодным оружием в общественных местах, он стал оставлять меч дома. Сюда его принес Реборн, не иначе. Никто другой просто не мог этого сделать. Сквало схватил меч и усмехнулся, глядя на варийца.
— Надеюсь, ты не станешь впутывать сюда остальных, парень, — сказал варийский мечник незнакомцу с голубым пламенем, стряхнув невидимую пыль с катаны. — Почему бы тебе просто не отдать мне эти кольца? Я перестану тебя преследовать, и ты будешь счастлив. А мой босс получит кольца и тоже будет счастлив. Все будут счастливы.
Парнишка в ответ лишь отступил назад, волоча за собой Тсуну. Очевидно, никого счастливым он делать не собирался. Супербии это подходило. Варийский придурок мог стать хорошим развлечением.
— Вра-а-ай! — заорал Сквало. — Какого черта ты... — Но мечник стремительно спрыгнул с крыши, следуя за незнакомцем и Тсуной, словно Ламбо за грузовиком с конфетами. Уставившись на него, Сквало гадал, зачем взрослому мужчине так настойчиво преследовать мальчишку не старше самого Супербии.
— Кончай таращиться, тупая акула! — крикнул Гокудера, вытащив пригоршню динамита. — Мы должны защитить Десятого!
Иногда Сквало казалось, что его босс приносит куда больше проблем, чем представляет ценности. У него в голове не укладывалось, как Тсуна в один момент мог быть самым потрясающим бойцом из всех, кого он когда-либо встречал, а в следующий — становился сопливым придурком. Складывалось впечатление, что у него раздвоение личности, возможно, Сквало следовало бы показать Саваду священнику, чтобы тот проверил, все ли у него в порядке с головой. Но в любом случае, если этот мечник его убьет, проверять будет уже нечего. Сквало сорвался с места настолько быстро, насколько возможно, опережаемый только шашками Гокудеры.
Когда рассеялся дым после взрыва, вариец, целый и невредимый, повернулся к ним с Гокудерой и улыбнулся. Несмотря на форму убийцы и смертоносное оружие, улыбка у него была поразительно лучезарной. Он был больше похож на бестолкового подиумного манекенщика, чем на опаснейшего киллера.
Гокудера нахмурился и вытащил еще несколько шашек.
— Хоть пальцем тронешь Десятого, и я тебя прикончу!
— Вра-а-ай! — Сквало подлетел к варийцу и провел быстрый выпад, от которого тот отпрыгнул высоко вверх с ловкостью профессионального гимнаста. — Твоим противником буду я.
Тсуна все еще сидел на земле, весь покрытый пылью после взрыва, но улыбался с облегчением.
Варийский мечник приземлился на торговый автомат и обвел их взглядом.
— Так значит, вы, ребята, все друзья, — усмехнулся он. — Я понятия не имею, что тут происходит, но должен вас предупредить, детишки... — его глаза сузились, а черты лица заострились, — что я не жалею никого, кто встает на моем пути.
— И мы тоже! — крикнул Гокудера, подходя ближе. Вот ведь безмозглый кусок мусора. Он всегда опрометчиво подступал к противнику слишком близко, хотя являлся бойцом средней дистанции. И это он-то считается самым умным?
— Еб твою мать, отойди дальше, долбаный мусор! — крикнул Сквало. — У него меч. Я им займусь!
Парень с голубым пламенем что-то предупреждающе крикнул, но Сквало не услышал. Он рванул вперед с мечом наперевес, намереваясь показать, на что способен. Он практически победил парня с клыками из Кокуе и обоснованно проиграл Ланчии. Больше он не проиграет. Он докажет всем и особенно самому себе, что Тсуна может на него положиться.
Вариец спрыгнул вниз и парировал атаку Сквало.
— Это такая боевая техника, или ты просто споткнулся? — насмешливо спросил он. — Это тебе не игрушка.
— Чего? — Сквало попытался преодолеть его захват* и отвести клинок в сторону, но вариец пересилил его. Супербия пораженно отшатнулся, чувствуя, как щеки заливает краска. Если потом Гокудера будет смеяться над его провалом, то их постоянное соперничество закончится тем, что Сквало сделает из его белобрысой башки абажур.
— Ты тут не бейсбольной битой размахиваешь, — снова улыбнулся вариец. — Уж я-то знаю. Если хочешь чего-то добиться, ты должен воспринимать меч более серьезно, — он взмахнул катаной, и земля вокруг Сквало разверзлась. Несколько столбов воды из подземных труб взметнулись вверх, ударяя его как дубинами и сбивая с ног.
Сквало упал на спину. Все его тело пронзило болью, меч выпал из левой руки. Супербия заморгал, чувствуя, что сознание покидает его. Но, несмотря ни на что, в одном он был уверен: он знает эту форму.
Это была та же самая форма легендарного стиля Шигуре Соен Рю, которой Ямамото Тсуеши чуть не убил его полтора года назад.

(*Захват — силовое воздействие оружием на клинок противника в соединении с ним (определение из энциклопедии боевых искусств)).
---

Если и было что-то, в чем Сквало был готов признать превосходство Гокудеры над собой, то это умение материться на итальянском. Супербия поморгал, приходя в себя под аккомпанемент изощренных ругательств в исполнении Хаято. Надо бы, наверное, запомнить парочку на будущее. Сквало не знал, сколько он провалялся в отключке, но, наверное, все же не слишком долго. На тротуарах до сих пор было полно воды. Тсуна стоял рядом с откуда-то нарисовавшимся Дино и тем незнакомым парнем с голубым пламенем. Савада был в одних трусах — наверное, использовал силу посмертной воли, сражаясь с варийцем. Сквало вздохнул, сам удивляясь тому тому облегчению, которое испытал, узнав, что Тсуна цел и невредим. Хотя не то чтобы он планировал кому-то в этом признаваться. Он огляделся, но варийского мечника уже не было.
Сквало поднялся и направился к Тсуне.
— Вро-ой! Что было нужно этому отбросу, босс?
— Десятый, вы в порядке? — выпалил Гокудера, внезапно возникший у Сквало под локтем.
— Вы двое! — Тсуна огромными глазами уставился на них. Он был насквозь мокрый, и его немного потрясывало. Сквало нахмурился. Савада был больше похож на мокрую мышь, чем на босса мафии. Если бы тетушка Сквало его сейчас увидела, она бы однозначно потребовала, чтобы Супербия немедленно вернулся в Италию.
Из-за спины Тсуны выступил Реборн, разочарованно качая головой.
— С таким уровнем, на котором вы сражались, вы будете только обузой. Идите домой.
Сквало издал звук, больше всего напоминающий недовольное рычание. Реборн задел его самолюбие даже больше, чем этот чертов мечник.
— Да пошел ты! Кто ты такой, чтобы судить нас? Ты сам вообще не сражался!
Но Реборн стрельнул в него таким уничтожающим взглядом, что Сквало резко выпрямился с чувством, что по его эго только что хлыстнули кнутом. По взгляду Реборна было ясно: Супербия обязан Тсуне жизнью, но все, чем он может отплатить, — это лишь одно жалкое поражение за другим. Он даже не может защитить своего босса. Он всего лишь неудачник, которому надо сидеть дома, помогая тетушке вязать платки на продажу.
Во взгляде Тсуны читался ужас, но Реборн потянул его за собой, уводя от Сквало и Гокудеры. Супербия сжал кулаки и поклялся никогда больше не допустить подобного. По выражению лица Гокудеры Сквало мог сказать, что тот сейчас дал такую же клятву.

---

Половинное кольцо Вонголы блестело у Сквало на правой руке, когда он вошел в единственный христианский собор в Намимори. За последние полтора года дела тут стали обстоять куда лучше, ведь число католиков в Намимори удвоилось с ростом мафиозного населения. Реборн посоветовал Сквало помолиться о благословлении до начала тренировок, и Супербия знал, что лучше с ним не спорить. Его гордость была все еще уязвлена после того уничижительного взгляда.
Сквало не удивился, обнаружив в церкви Гокудеру. Как бы ему ни ненавистно было признавать это, но с Гокудерой у него было много общего, особенно по сравнению с остальными их друзьями. Оба приехали из Италии. Обоим Тсуна спас жизнь. Оба хотели стать правой рукой босса. И оба были благочестивыми католиками — по крайней мере до тех пор, пока определение «благочестивый» не становилось чересчур уж строгим.
— Вро-ой! — воскликнул Сквало, подойдя к Гокудере.
Стоя на коленях перед статуей какого-то святого, тот открыл один глаз и посмотрел на Сквало.
— Ты уже знаешь, кто будет тебя тренировать? — спросил он на итальянском. У него на правой руке в свете множества свечей сверкала половинка кольца Урагана.
— Понятия не имею, — Сквало испытал облегчение, услышав обращение на родном языке. Вздохнув, он уселся на скамейку для коленопреклонений рядом с Гокудерой. Супербия чуть ли не наяву слышал, как тетушка ворчит на него за такое неуважение, но у него не было никакого желания преклонять колени перед святым, которого он даже не знал. Как вообще человек может запомнить всех этих чертовых святых? Куда ни плюнь, у всего есть свой покровитель. Сквало удивлялся, что еще нет покровителя у расстройства желудка. Или, может, есть, просто он об этом не знал.
— Эй, прояви хоть каплю уважения к Богородице!
Сквало решил попробовать еще раз. Он внимательнее посмотрел на статую и таки узнал эти голубые одежды и — скорее только предположительно — младенца на руках.
— А, точняк, Богородица.
У Гокудеры было такое лицо, как будто Супербия только что помочился в купель со святой водой.
— Ты что, не узнал ее?
— Все эти чертовы святые на одно лицо. Как мне отличить Богородицу от всех остальных? Одеты они все одинаково, и у всех эти нимбы, а на лице прямо написано: "Я праведнее, чем ты", — Сквало нахмурился. — Были бы у тебя такие шмотки и нимб, я бы и тебя от них не отличил.
— Ты точно попадешь в ад.
— Я каждую неделю исповедуюсь. Максимум, что мне светит, — это чистилище.
Гокудера отвернулся к статуе Богородицы, все еще держа руки в замке перед грудью.
— Я помолюсь за твои грехи.
— О, спасибо, — закатил глаза Сквало. — А ты уже знаешь, кто будет тренировать тебя?
Гокудера пробормотал что-то о Боге, дарующем терпение не взрывать каждого, кто его раздражает, а потом ответил:
— Доктор Шамал.
— Шамал? — рассмеялся Сквало. — Тогда тебе нужны сиськи, чтобы чего-то от него добиться.
— Ха-ха... Так, а какие у тебя гениальные идеи? — спросил Гокудера, кинув в него одной из свечек. — Ты просрешь, если не начнешь тренироваться! А Десятый рассчитывает на тебя!
— Ну, вообще-то ты у нас гений. Может, ты мне и скажешь, кто мог бы меня тренировать?
Гокудера расплылся в улыбке, словно кот, перед которым поставили миску сметаны.
— Я уж думал, ты никогда не спросишь. Во всем Намимори есть только один мечник. Конечно, он как-то раз чуть не убил тебя, но это нормально. Большинство людей после встречи с тобой хотят это сделать. Но если ты его реально хорошо попросишь, может, он и покажет что-нибудь такое, что поможет тебе не так облажаться.
Сквало замер. Его вопрос был риторическим, ему вовсе не нужен был совет Гокудеры. Но он его получил, и стоило признать, что это был офигенный совет. И это чертовски раздражало — аж до зуда по всему телу.
— Заткнись, мусор, это не твое собачье дело! — проорал Сквало и вылетел из церкви, чтобы последовать совету Хаято. Супербия не стал оборачиваться, потому что знал: если он увидит сейчас усмешку Гокудеры, то просто замучает его до смерти.

---

Сквало ворвался в «Такесуши» с мечом наперевес. И хоть с тех пор, как он в прошлый раз осмелился явиться в ресторан, прошло полтора года, Супербия был уверен, что хозяин его помнит. В конце концов Сквало был не из тех, кого легко забыть.
— Вра-ай! Старик Яма! Надо поговорить! — крикнул Сквало с порога.
Посетители ресторана повернули головы и таращились на него секунд десять, прежде чем снова вернуться к поглощению суши. Старик Яма, подносивший блюдо, полное маки-роллов, компании вызывающе-ярко разодетых девчонок, не обратил на него вообще никакого внимания. Может быть, Сквало был недостаточно громким?
— Ты слышал меня, дедуля?! — проорал он так, что ближайшие столики едва не задребезжали. Мужчина средних лет в деловом костюме даже упал со стула и потом неуклюже взобрался обратно, чтобы все-таки доесть свое сашими.
Ямамото Тсуеши продолжал подавать суши посетителям, как будто Сквало там вообще не было. Раздраженный абсолютным игнором своей персоны со стороны хозяина ресторана, Сквало, чтобы успокоиться, стянул с тарелки бизнесмена кусочек сашими из осьминога и отправил себе в рот. Он прикрыл глаза, смакуя восхитительный вкус морепродуктов и наслаждаясь необычной эластичной структурой. Пожалуй, единственное, что было лучше такого сашими, — это тетушкин салат из осьминогов.
Открыв глаза, Сквало обнаружил бамбуковый меч кендо в паре сантиметров от своего горла. Старик сверлил его взглядом так, словно в него бес вселился.
— Не смей красть у моих посетителей, мальчишка, — сказал он приказным тоном. Бизнесмен за его спиной усмехнулся Сквало и подтянул блюдо с остатками сашими поближе к себе.
Довольный, что ему хотя бы удалось привлечь внимание старика, Супербия показал бизнесмену язык и поднял руки. Конечно, в одной из них он все еще держал меч, но Сквало надеялся, что Ямамото не воспримет это как угрозу.
— Я голодный!
— Ха, — старик опустил меч и отвернулся. — Здесь тебе не богадельня. Если хочешь есть — иди поройся в мусорке на заднем дворе. Там как раз найдется для тебя что-нибудь подходящее.
— Не отмахивайся от меня, старый пердун! — огрызнулся Сквало ему вслед. — Я буду драться с мечником из Варии, и мне нужна твоя помощь.
Старик замер. Сквало ожидал, что будет много вопросов и что ему придется умолять, особенно учитывая, что в прошлую их встречу Супербия пытался его убить. Но Ямамото Тсуеши просто сказал:
— Моя помощь не бесплатна. Пойдешь на кухню и вымоешь всю посуду. Когда я освобожусь, то приду к тебе.
— Чего? Я не какая-нибудь посудомойка!
Но старик только зашел за стойку и продолжил готовить суши. Все и так было предельно ясно: если Сквало хочет от него помощи, он должен заработать ее. А помощь ему была нужна позарез, Реборн тоже был предельно прямолинеен в том, что ему необходимы учитель и десять дней тренировок, чтобы хотя бы иметь надежду смыть с себя пятно позора. Выхода не было, и Сквало закатал рукава и принялся оттирать тарелки.
И чем дольше он тер, тем больше вспоминал свой прошлый визит в этот ресторан. Он думал тогда, что может просто раздобыть меч, приехать в Японию и бросить вызов Императору Мечей. И хоть так случилось, что старик Яма не был Императором Мечей, он оказался таким опасным противником, что Сквало до его уровня было как обратно до Италии пешком. Если бы в тот день Савада Тсунаеши не был одним из посетителей «Такезуши», Супербия, наверное, лишился бы головы.
Когда старик вошел в кухню, была уже ночь. Конечно, если бы Сквало был чуть более обходительным, он мог бы признать, что Ямамото Тсуеши был скорее мужчиной среднего возраста, чем стариком, но обходительность никогда не была в числе достоинств Супербии. Надо будет вспомнить об этом, когда он в следующий раз придет на исповедь. Десять-двадцать молитв к Богородице должны искупить этот моральный недостаток.
Старик Яма поставил еще одну стопку тарелок на конторку рядом с мойкой.
— Когда закончишь, приходи в додзе вниз по улице, — и, не говоря больше ни слова, вышел.
— Лучше тебе не привыкать к этому, дряхлый старикашка, — проворчал Сквало себе под нос, чтобы Ямамото его не услышал и не передумал. Сквало понадобился еще целый час, чтобы домыть всю посуду, но, когда он закончил, тарелки сверкали. Супербия не признавал работу "на отъебись". Довольный, что старику не к чему будет придраться, он направился в додзе.
Старик Яма стоял в центре додзе спиной к Сквало. В руке у него был тот самый меч кендо, которым он угрожал Супербии в ресторане. Темнота, окутывающая его со всех сторон, выглядела пугающе.
— Значит, Вария пожаловала, — сказал он, оглянувшись на Сквало. Тот остановился и недоуменно моргнул.
— Вария? Откуда ты знаешь про Варию?
— Скажи мне, маленькая рыбка...
— ...акула! Я акула! Я больше, и у меня много зубов!
— ...почему ты приехал в Японию и хотел сразиться со мной?
Сквало нахмурился и посмотрел на свой меч.
— Я хотел стать Императором Мечей. Но для этого мне нужно было победить нынешнего Императора Мечей. Тетушка сказала мне, что его зовут Ямамото и что он из Намимори. Я перешерстил хуеву тучу Ямамото, прежде чем нашел мечника, но оказалось, что ты не он, — Сквало опустил взгляд и уставился на свои кроссовки. — Прости, что пытался тебя убить и все такое.
— Меня это не волнует, — старик развернулся и наставил меч на Супербию. В мгновение ока он из бамбукового превратился в настоящий. — Я не Император Мечей, но Императора действительно зовут Ямамото, и он из Намимори. Твоя тетушка упустила важную часть информации: он больше здесь не живет.
— А? Ты его знаешь? Где он живет? — встрепенулся Сквало. Хоть он и дал клятву помочь Тсуне стать Десятым боссом Вонголы, это не значило, что он должен отказаться от своей давней мечты стать Императором Мечей.
— Насколько мне известно, в Италии, — сказал старик Яма. — Ведь там находится резиденция Варии? Я не видел его больше восьми лет, так что не могу быть полностью уверен.
— Он в Варии? — переспросил Сквало. У него было такое ощущение, как будто в голове открыли какой-то вентиль и все начало становиться на свои места. — Он твой сын. Ямамото, Император Мечей. Вот почему он знает твой стиль Шигуре Соен Рю!
— Он мне больше не сын! — рявкнул старик. — Если хочешь победить его, я научу тебя. Возможно, поражение вобьет ему в голову хоть немного здравого смысла. Будем надеяться, что запоминаешь ты так же хорошо, как и требуешь, потому что я показываю только один раз.
И прежде чем Сквало успел что-то возразить, тренировка началась.

---

Одна победа, три поражения. Вся Вария прожигала его взглядами, кроме Ямамото, который улыбался, как будто они просто собрались на дружеский ужин. На бой пришли посмотреть Дино с Ромарио и даже Хибари. И, кажется, не только они. А Тсуна смотрел побитым щенком. Не было даже намека на хоть какое-то давление с его стороны.
— Ну, сделай все, что сможешь, — сказал Савада. По выражению его лица можно было сказать, что он предполагает, что после битвы Сквало вынесут из Аквариона на носилках, причем на разных.
— Я тебя не подведу, — ответил Супербия. Он коснулся своих длинных волос и продолжил: — Я обещал, что не буду стричься до тех пор, пока ты не станешь Десятым боссом Вонголы, и сдержу обещание.
— Что означает, если он проиграет, то навсегда останется похожим на бабу, — влез Гокудера, стягивая с себя бинты Ромарио. Для того, кто проиграл собственную битву за кольцо, он был удивительно разговорчив.
— Ты, мусор дымящийся, я тебя... — прежде чем Сквало смог задушить Гокудеру его же бинтами, между ними вклинился Тсуна, ожесточенно расталкивая их в разные стороны.
— Вот, Сквало, возьми, — он достал из кармана бандану и с ее помощью завязал волосы Супербии в высокий хвост. — Так они не будут мешаться.
Сквало потрогал завязанные волосы и усмехнулся Гокудере, чтобы тот понял, насколько он особенный.
— Спасибо, босс. Когда я выиграю, то с радостью приму все награды, — сказал он и с ухмылкой добавил: — Убедись, чтобы они были достаточно ценными.
Он развернулся и направился к Аквариону, где его уже ждал Ямамото Такеши.
Первым, что он почувствовал, войдя внутрь, был холод. Прохлада ударила в лицо, заставляя Сквало пожалеть, что он не захватил с собой куртку. Он шел по морской воде, вдыхая навязчивый запах соли. Вокруг было как-то неестественно тихо, не считая звука льющейся воды. Супербия встряхнулся и сосредоточился. Он больше недели готовился к этому не для того, чтобы пугаться окружающей обстановки. После того, как отец Ямамото показал ему формы Шигуре Соен Рю, Сквало практиковался в одиночку, тренируя способы противостоять им. В конце концов, как утверждал Реборн, акулы не охотятся стаей.
Ямамото стоял на залитом водой полу, лучезарно улыбаясь и закинув катану на плечо. Он совсем не был похож на Императора Мечей, тем более на человека, убившего предыдущего Императора Мечей, бывшего босса Варии. Он больше походил на тех жизнерадостных идиотов, которые весь день носятся по бейсбольному полю средней школы Намимори. У него даже рожа была такая смазливая, что все девчонки при встрече с ним наверняка сгорали от желания швырнуть ему свои кружевные трусики. Сквало разглядывал мечника, пытаясь найти хоть какое-то сходство с угрюмым стариком-отцом, но увидел не больше, чем такое же жилистое тело и тот же острый взгляд.
— Какой позор, что мне приходится драться с тобой. Я надеялся, что ты струсишь и сбежишь. Ненавижу уродовать симпатяжек.
— Вро-о-ой! — оскалился Сквало. Он терпеть не мог, когда его называли симпатичным. Какой он, на хрен, симпатяжка? Он красивый, а не симпатичный. Почему все постоянно это путают? — Это ты здесь превратишься в кровавое месиво, понял, мусор!
— Что ж, пока не попробуешь, не узнаешь, — хмыкнул Ямамото.
Сквало сжал зубы. Спокойствие варийца действовало ему на нервы. Хотелось хорошенько встряхнуть его, чтобы посмотреть, есть ли вообще что-нибудь за этой идиотской улыбкой.
— Твой отец шлет тебе привет. Знаешь, он показал мне пару трюков, как можно надрать тебе зад.
Улыбка Ямамото подувяла, а взгляд стал тяжелее.
Сквало усмехнулся. Он нашел слабое место. Что бы ни стало причиной раздора между отцом и сыном, это беспокоило их обоих. И все же Сквало было интересно, что именно. То, что Ямамото-младший выбрал путь варийского убийцы? Или его преданность этому Занзасу, который, казалось, готов был весь мир раздавить одним своим сапогом? Все, что Сквало было известно о Занзасе, — это то, что сказала его тетушка, когда он позвонил ей поведать о своих проблемах. Она сказала, что у Занзаса глаза самого дьявола и что она будет молиться о спасении его грешной души. Если уж Занзас сумел напугать его вечно жующую табак тетку, которая использовала вязальную спицу как оружие и могла усмирять одержимых во время обряда изгнания бесов, то Супербии не сложно было представить, почему Ямамото-старший был не слишком высокого мнения об этом человеке.
Хладнокровный голос Червелло прервал поток мыслей Сквало, возвестив о начале боя. И меньше чем через один удар сердца Супербии Ямамото его атаковал.

---

— Зачем ты сюда пришел? — спросил Ямамото, появившись в поле зрения Сквало этажом выше.
Супербия с трудом пытался восстановить дыхание. Неважно, что он лишился левой руки: он все еще мог драться правой. Он не проиграет. Только не тогда, когда Тсуна и остальные смотрят на него в ожидании. Он не станет неудачником, которого вышвырнут обратно в Италию, заклеймив позором. Его ожидают награды и почести.
Ямамото развернулся и вздохнул. С лезвия его опущенной катаны все еще капала кровь Сквало.
— Не стоило тебе лезть сюда. Тогда не было бы так больно.
Сквало резко взмахнул мечом в направлении Ямамото.
— Я еще не закончил!
— Я думал, ты уже понял, что мой стиль Шигуре Соен Рю непобедим и безупречен. Ты не воспринимаешь искусство владения мечом достаточно серьезно. Тебе меня не победить.
— Черта с два!
— Ты только что потерял ру... — Сквало не дал ему договорить, сделав стремительный яростный выпад. Ямамото умолк и парировал его удар. Он пристально смотрел на Сквало через их скрещенные мечи, вода смыла с его лица улыбку во время боя, и она до сих пор не появилась вновь.
— Не путай, — Сквало скользнул назад. Боль в культе была невыносимой. — Я сам позволил тебе отрубить мне руку.
Отдав Ямамото руку, он смог избежать его девятой атакующей формы, Зеркального Дождя. Это была жертва, позволившая продолжить бой. Из раны лишь медленно капала кровь, растворяясь в воде, потому что Сквало туго перевязал культю банданой, которую дал ему Тсуна. При воспоминании о нем сердце Супербии на мгновение замерло — Савада снова каким-то образом смог спасти ему жизнь.
Ямамото стремительно атаковал его потоком ледяной воды, молниеносно сверкнув мечом. Сквало не успел парировать и отскочил в сторону, приземлившись в воду с множеством брызг. Культя взорвалась болью, оказавшись в соленой воде, но Супербия заставил себя подняться. Волосы прилипли к лицу, лезли в глаза, в рот, но Сквало игнорировал это так же, как игнорировал боль. Он бросился вперед, и Ямамото последовал за ним. Широко размахивая мечом, вариец разбивал колонны у себя на пути, поднимая облака пыли. Казалось, все здание протестующе грохотало на такие неуважительные действия.
— Ну что, расскажи мне, симпатяжка, — голос Ямамото был едва различим из-за учащенного дыхания. — Нафига тебе такие длинные волосы? Они же только и делают, что мешают.
— Ха! Мне ничто не может помешать! — крикнул Сквало, подбежав к колонне и отпрыгнув за спину Ямамото за долю секунды до того, как меч варийца врезался в цемент. Колонна не выдержала, и часть верхнего этажа обрушилась вниз, подняв огромную волну воды и облако пыли, которое тут же превратилось в шлам.
Ямамото тем не менее прекрасно сумел уклониться.
— Ты довольно самонадеян.
— Правда? — сказал Сквало, рванув к незащищенной спине варийца. — Давай покажу, почему!
Супербия атаковал здоровой рукой, усиливая напор с каждым взмахом меча. Он думал о Тсуне, который заслуживал чести стать Десятым боссом Вонголы, о человеке, который спас ему жизнь. Жалкий слабак или нет, но Тсуна дал Сквало понять, что, если он хочет стать лучшим мечником из всех когда-либо живших, он должен сделать это силой своей посмертной воли — воли, превосходящей не только смерть, но и саму жизнь. Он должен желать этого. И Сквало желал этой победы как ничего другого в жизни. Если он подведет Тсуну и остальных, они проиграют этим варийским ублюдкам. Тсуна потеряет свое заслуженное место, Гокудера вечно будет напоминать ему об этом, и, что еще хуже, Сквало навсегда останется неудачником.
— Сконтро ди Скуало! — закричал он. Его меч пробил стену воды, которую возвел вокруг себя Ямамото своим чертовым Шигуре Кинтоки. Вот чему он учился все эти последние несколько дней. Он всем покажет, а особенно Тсуне, что Супербия Сквало достоин быть Императором Мечей и Хранителем Дождя Вонголы.
Ямамото резко развернулся. Его глаза расширились, когда он увидел, что Сквало удалось прорвать его защиту. А потом снова и снова. Супербия прорубал себе путь, беспощадно уничтожая водную преграду. Он был акулой, безжалостным морским хищником на непрекращающейся охоте. И Ямамото пал под его натиском. Его кровь смешивалась с водяной пылью, окутывавшей их обоих со всех сторон.
Сквало довел свою атаку до победного конца. Стоя над окровавленным телом Ямамото, он внезапно ощутил, как же сильно устал. Боль в левой руке напоминала, какой ценой ему досталась эта победа.
— Долбаный мусор, — выплюнул Супербия. Он поднял меч, чтобы вонзить его Ямамото в грудь.
Катана варийца выпала у того из руки. Он смотрел на Сквало снизу вверх. Вся верхняя часть его торса была изодрана, словно над ним поработали акульи челюсти.
— Прикончи меня, пока мой босс не сделал этого, — с трудом сказал Ямамото, откашляв кровь.
Босс. Этот сраный ублюдок, который на всех смотрит как на говно, а сам даже жопу с кресла ни разу не поднял, пока шли битвы за кольца. Ублюдок настолько низкий, что спокойно мог пристрелить собственного офицера, когда тот проиграл Сасагаве. Сквало колебался. Он подумал о своем боссе, о Тсуне. Савада мог разводить нюни и наматывать сопли на кулак перед битвой, но он никогда не опустился бы так низко. Он рискнул собственным кольцом, только чтобы спасти Ламбо от Леви-а-Тана. Он умолял Гокудеру вернуться, прежде чем здание школы взорвется, даже если это означало проигрыш. Это был Тсуна, которого Сквало уважал, человек, за которым он клялся следовать, тот, кто действительно заслуживал быть Десятым боссом Вонголы. Человек, который никогда не отнимет у другого жизнь без необходимости.
Сквало опустил меч. Победа уже и так была его, а милосердие поможет ему выглядеть лучше в глазах Тсуны. Думая о том, как Савада оценит все, что он сделал, Супербия снял с пальца Ямамото половинку Кольца Дождя и соединил со своей. Он поднял собранное кольцо вверх и усмехнулся, не обращая внимания на страшную боль в левой руке.
— Вро-о-о-ой! Я победил! Утритесь, суки!
Ямамото, раскрыв рот, уставился на него расширившимися глазами. Но прежде чем он успел что-то сказать, пол под ними задрожал и рухнул вниз, в воду. У Сквало выбило воздух из легких, и все тело отозвалось болью. Перекрытия разбились вдребезги, но один большой участок пола — прямо под ними — остался целым. Позади них в открытой воде был виден акулий плавник, и, судя по его размерам, акула была довольно крупная. Она учуяла кровь Сквало и Ямамото и стремительно приближалась к ним.
— Vaffanculo!* — выругался Супербия по-итальянски. Он схватил Ямамото, прежде чем тот соскользнул в воду, и прижал к себе. Сквало смотрел на создание, в честь которого ему дали имя, и думал, что его смерть можно будет назвать весьма ироничной.
— Похоже, выбраться отсюда сможет только один из нас, — сказал Ямамото. На его лице снова была улыбка, как будто он нашел ее где-то в воде, стремительно затоплявшей их булыжник. — Я уже подвел своего босса, так что скорее всего это будешь ты. Знаешь, ты классно дерешься. Было весело.
Не успел Сквало ничего ответить, как Ямамото поднялся и со всей оставшейся силы швырнул его в воздух. Супербия закричал и приземлился на уцелевшую колонну в центре зала, некогда поддерживавшую верхний этаж. Все тело пронзила боль, в левой руке она стала просто невыносима. Кровь снова полилась из ран, из культи, казалось, что кровоточит сама его душа.
Ямамото смотрел на него с быстро погружавшегося в воду булыжника и продолжал улыбаться.
— Передай моему старику, что мне очень жаль.
После этих слов варийского мечника скрыла поднявшаяся вода. И через мгновение тезка Супербии Сквало проглотила его в потоке морской пены, смешанной с кровью.


(*Vaffanculo — очень нецензурное итальянское слово.)
---

Червелло вытащили Сквало из Аквариона и оставили его снаружи, дрожащего и истекающего кровью. Не обращая внимания на свое состояние, он поплелся к ожидающим его друзьям. Никто не улыбался и не поздравлял его. У Сквало перед глазами все еще стояла картина смерти Ямамото, и он понял, что не хочет никаких поздравлений. Его победа отдавала фальшью. Один благородный человек только что пожертвовал собой, чтобы спасти Сквало жизнь. Еще один благородный человек только что потерял сына. И именно Супербии придется сообщить ему об этом.
Друзья поймали его в тот момент, когда Сквало начал падать. Гокудера наорал на Шамала, чтобы тот помог вылечить Супербию, и Шамал неохотно согласился, при условии, что все подтвердят, что Сквало достаточно симпатичный, чтобы сойти за девушку. Реборн кивнул Сквало со своей удобной позиции на плече у Дино, который уставился на экран, как будто ожидая, что Ямамото сейчас поднимется из воды. А Сквало просто смотрел на всех них, чувствуя какое-то оцепенение и внутри, и снаружи.
Когда Тсуна наклонился к Супербии узнать, как он, Сквало услышал смех где-то поодаль. Он повернул голову на звук. Занзас восседал в своем огромном кресле в окружении оставшихся членов Варии и хохотал во все горло, называя Ямамото никчемным куском мусора.
Кровь Сквало молотом застучала в ушах. Ярость вскипела в его венах, заставляя подняться и броситься на Занзаса, крича, чтобы он прекратил смеяться над человеком, который только что погиб за него. Потребовалась помощь Дино, Тсуны и Шамала, чтобы удержать его до тех пор, пока Занзас и остальная Вария не ушли.

---

После битвы Неба Тсуна победоносно отключился. Они все победили. Сквало не рассчитывал больше драться во время Битвы колец, но пришлось, и теперь он мог буквально сказать, что выиграл два поединка одной рукой. Когда все столпились вокруг Тсуны, Супербия отделился от них. Реборн сказал, что с Савадой все будет в порядке, ему просто надо отдохнуть.
А Сквало нужно было уладить еще кое-что, прежде чем он мог считать эту битву действительно оконченной. Он подошел к человеку, которого считал мертвым. Сквало никогда в жизни еще не был так рад, что ошибся. Вид живого Ямамото Такеши залатал дыру, образовавшуюся в его сердце.
Ямамото сжимал пальцами подлокотники кресла-коляски, глядя, как Червелло грузят Занзаса на носилки. Такеши был весь замотан бинтами, но все равно надел форму Варии, хоть на ней кое-где были видны следы недавней починки.
— Вро-о-ой!
Ямамото перевел взгляд на Сквало и спустя мгновение улыбнулся.
— Вот ты где. Поздравляю.
— Ну, и что теперь?
— Ничего не меняется, — пожал плечами Ямамото. — Мой босс не намерен сдаваться. Так же, как и я.
Сквало сжал зубы. Почему вообще кто-то терпит такого мудака? Что такого есть в Занзасе, что вызывает подобную преданность?
— Ты ведь японец, да? Тогда какого хрена ты работаешь на этого итальянского ублюдка?
— А ты итальянец. Почему ты работаешь на японского парня?
— Не твое дело.
— Вот тебе и ответ, — сказал Ямамото, продолжая улыбаться.
— Ха, — хмыкнул Сквало, внимательнее приглядевшись к варийцу. — А как же твой отец?
Ямамото снова перевел взгляд на поверженного Занзаса.
— Он никогда не был в восторге от моего босса.
— Ну, ты прям удивил, — съязвил Сквало. Он покачал головой и тоже посмотрел на босса Варии. Даже без сознания тот выглядел зловеще. И Сквало даже почти смог понять, что в нем так привлекает людей. Занзас казался чем-то большим, чем жизнь. Поразительно аморальный и необыкновенно жестокий, абсолютно равнодушный ко всему, что не имеет для него выгоды, он, конечно, выглядел гораздо круче, чем мелкий парнишка с раздвоением личности, который только недавно научился нормально драться, не теряя при этом штаны. Но все же Сквало был благодарен своему боссу. Тсуна, вечно балансируя между жалким слабаком и потрясающим лидером, оставался для него загадкой. Но по крайней мере он ценил своих друзей.
Заметив знакомого мужчину в белой бандане на краю школьной территории, Сквало усмехнулся и указал большим пальцем в его сторону.
— Мне так и не удалось передать твоему старику, что тебе очень жаль. Есть возможность сделать это самостоятельно.
Ямамото обернулся и уставился на отца. Сквало решил не мешать им и отошел в сторону, направившись к друзьям. Большинство из них столпились возле полуспящего Тсуны. Неподалеку хлопотали врачи, несомненно, вокруг Ламбо. Сквало достал мобильник и набрал номер своей тетушки.
— Вра-а-ай, тетя! Угадай, кто теперь новый Хранитель Дождя Вонголы! — выкрикнул он по-итальянски. Услышав ее ответ, Сквало даже вздрогнул: если и был кто-то более громкий, чем он, это была его тетка. Но от ее звучных поздравлений Супербия заулыбался. Он с радостью слушал ее болтовню о том, что у нее есть один знакомый изобретатель, который может сделать ему искусственную кисть, возможно даже с пристегивающимся мечом, если она навяжет достаточно платков.
Сквало сидел рядом с друзьями и терпеливо ждал врачей. Он смотрел, как Ямамото с отцом несколько минут разглядывали землю друг у друга под ногами, прежде чем заговорить. Потом Супербия нахмурился. Воссоединение семейства Ямамото было хреновым вознаграждением. Ему следовало бы добиться чего-то более стоящего. Например, как вариант, титула Императора Мечей, принадлежащего Ямамото. Но Сквало так устал, что решил, что с этим можно повременить, пока у него не появится новая рука. Было не похоже, что они с варийцем никогда больше не увидятся. В конце концов теперь их судьбы были связаны.

Конец.

@темы: перевод, команда Вонголы (10 поколение), джен, внеконкурс, PG-13