Трэш, угар и ананасы!
Название: Игра вслепую
Автор: Liolit
Бета: Иясу МилАрей, Iraeniss и jf,j
Герои: Мукуро, Хром, Фран, М.М.
Категория: джен
Рейтинг: G
Жанр: общий
Размер: мини (5 907 слов/ 40 244 зсп)
Саммари: Однажды Рокудо Мукуро получает предложение, от которого невозможно отказаться.
Дисклаймер: все принадлежит Амано Акире.
Примечания: фик написан на конкурс Reborn Nostra на дайри, тема «Рано или поздно все возвращается к тому, с чего начиналось».
Мукуро взъерошил ладонью влажные после душа волосы, широко зевнул, выглянул в окно — пожилая соседка из «пряничного» домика напротив высаживала под окнами большой розовый куст с уже полураспустившимися бутонами — и упал на диван, смяв купленную утром газету.
В газете крупно выделялся заголовок: «ГВИДО ГРЕКО ОСУЖДЕН НА ШЕСТНАДЦАТЬ ЛЕТ», а под заголовком была совсем уж крошечная фотография. Оттуда на Мукуро смотрел ясноглазый подросток с доброй, беспомощной улыбкой. Обладатель ясных глаз месяц назад прикончил несколько человек, находясь при этом в здравом уме и твердой памяти. И ладно бы прикончил, как и все нормальные, испорченные вседозволенностью и Интернетом малолетние преступники, но нет! Этот юный негодяй посмел проявить творческую жилку в таком неприятном, антисоциальном деле, как убийство: он устроил своим жертвам безумное чаепитие в стиле кровавой «Алисы в стране чудес». Он рассадил их за столом, расставил перед ними маленькие фарфоровые чашечки из сервиза и наполнил их кровью несчастных. Возможно, все бы обошлось, не будь его жертвы членами семьи Агостини, небольшой, но уважаемой. И, что хуже, связанной с некой мафиозной группировкой из Неаполя.
Для маленького Сорренто преступление это было неслыханным, невероятным, громким! Гвидо Греко не обсуждали разве что бродячие собаки, и то ввиду того, что больше были озабочены собственными проблемами, а не каким-то негодным мальчишкой, возомнившим себя великим игроком.
Однако Рокудо Мукуро было не до Гвидо Греко, пусть даже он и знал его не только по новостям и пересудам; сам он, как и бродячие псы, был обеспокоен собственным плачевным положением. Приходилось признать, что дела его были плохи; к сожалению, дальше этого утверждения Мукуро продвинуться никак не мог, поэтому он сидел на старом обшарпанном диване, поглядывал на сеньору из дома напротив и перекатывал на языке словосочетание «плачевное положение». Проще говоря, Рокудо Мукуро бездельничал в свое удовольствие, раздумывая, куда теперь податься.
Телевизора у Брассо, его последнего медиума, в квартире не было. Компьютера, впрочем, не было у него тоже. Новости Мукуро узнавал от Кена или Чикусы по телефону, иногда приходилось звонить Хром. Очень редко — кому-нибудь из старых «знакомых», все еще помнивших о своих долгах. Но их Мукуро предпочитал оставлять на сладкое, не забывая при этом, что многие его должники будут счастливы наколоть его голову на копье и пройтись с нею по Неаполю, демонстрируя, что можно больше не бояться. Это было бы отвратительно, не будь столь смешно.
Мимо дома Брассо проехал, дребезжа ржавыми покрышками, старый автомобиль сеньора Фаттичелли, что разводил в своем крошечном садике розы. И тут же, безо всякого предупреждения, без договоренности — и, что хуже, без разрешения! — противной птичьей трелью возвестил о своем существовании мобильный телефон — один из шести мобильных телефонов Рокудо Мукуро, тот самый, на который был прилеплен кусочек красного пластыря, что означало «Телефон для Нежеланных Контактов». К Нежеланным Контактам относились кредиторы и люди из Вонголы, и неизвестно было еще, кто из них был более неприятным.
Рокудо Мукуро вскочил со скрипнувшего дивана и припустил к сумке, откуда и доносились птичьи трели. Отыскав недовольно мигающий и вибрирующий телефон, Мукуро растянул губы в улыбке и принял вызов.
— Кого я слышу! — воскликнул он. — Невероятно! Просто невероятно!
— Так ты все-таки жив, — огорченно вздохнули на другом конце света после небольшой паузы.
Мукуро распрямился над распотрошенной сумкой и потер подбородок. Прямо перед ним была стена, оклеенная дешевыми обоями в невнятную полоску. Обои были продырявлены, но пулю, наверное, уже давным-давно выковырнули. Прошлый хозяин был личностью загадочной и явно криминальной, раз позволял устраивать в собственном доме пальбу.
— Должно быть, тебя это огорчает, — посочувствовал собеседнику Мукуро.
— Ты даже не представляешь, насколько, — ответили ему недовольно. — Но раз ты все еще жив, я буду счастлив поручить тебе одно дело.
Судя по голосу, счастливым его обладатель мог стать исключительно в том случае, если Рокудо Мукуро решит исчезнуть с лица земли раз и навсегда. К вящему его сожалению, Мукуро планировал процветать и в дальнейшем портить настроение врагам.
— Я тронут твоим доверием, — проникновенно сообщил в трубку Мукуро, найдя взглядом коробку с пиццей. Запустив в нее руку, он извлек приличный кусок и откусил сразу треть.
— Не обольщайся, — сообщили ему сухим, подчеркнуто деловым тоном. — Это никчемный Савада меня попросил.
— Надеюсь, ты заставил его умолять на коленях?
В ответ послышался усталый выдох.
— Нет?! — поразился Мукуро. — Кёя, ты меня разочаровываешь.
— Заткнись и слушай, — оборвал его тот.
Рокудо понятливо заткнулся и обратился в слух, перебравшись вместе с пиццей обратно на диван. Сквозь незанавешенное, давно не мытое окно проникали в темную гостиную Брассо последние огненные лучи заходящего солнца. На свету плясали крошечные пылинки. Мукуро склонил голову набок, слушая голос Хибари Кёи настолько внимательно, насколько мог. Пальцы безотчетно мяли краешек недоеденного куска пиццы.
У «никчемного Савады» был нюх на вещи, которые могли бы быть потенциально интересными для Рокудо Мукуро. Он подбросил наживку, на которую тот не мог не клюнуть, да еще и попросил Хибари донести до него мысль о том, что предложение выгодно, как ни посмотри. Обладая скверным характером, серьезным настроем и грацией танка, Хибари Кёя умел убеждать. В каком-то извращенном смысле этого слова, он был прирожденным дипломатом.
— От себя добавлю лишь то, что тебе лучше будет согласиться.
Мукуро совершенно невежливо расхохотался в трубку, но поскольку от него все еще ждали нормальной реакции, он тут же посерьезнел.
— Если дорогой наш Савада Цунаеши и впрямь думает, что я соглашусь работать на таких... нечеловечески невыгодных условиях, то он сильно ошибается.
— Ну разумеется, — отозвался Хибари Кёя таким тоном, будто у него враз заболели все зубы. — Чего ты хочешь?
— Для начала, информацию, — быстро сказал Мукуро, дожевывая пиццу и облизывая пальцы. — Мне тут птичка принесла на хвосте, что наш достославный хранитель Облака разъезжает по свету, собирая очень важные сведения.
Кёя молчал в трубку, ожидая, что Мукуро потребует дальше; Мукуро совершенно точно знал, что он на грани бешенства.
— Мне необходима информация о коробочках, — не преминул сообщить ему Мукуро. — И, конечно же, своя собственная коробочка, которая должна храниться у Савады Цунаеши. Это немного несправедливо, что я до сих пор не получил свое оружие, не так ли?
— Ты хочешь слишком многого.
Мукуро обиделся.
— Неужели вы всерьез думали, что я соглашусь рисковать своей жизнью ради какой-то мелочи? — поразился он, посмотрел на остатки пиццы и отодвинул коробку.
— Освобождение из Вендикаре — не мелочь, — отозвался Хибари.
Мысленно Мукуро был склонен с ним согласиться. Шататься по чужим телам, у которых была чужая жизнь и чужие проблемы, порядком ему осточертело. Иногда, когда он был на самой поверхности между сном в боксе и пребыванием в чужом теле, ему в голову приходила мысль, что и вся его жизнь после заточения в тюрьме была всего лишь приятным сновидением, призванным немного примирить его с незавидной реальностью. И были ли все эти годы вне стен тюрьмы настоящими? Правда ли Савада Цунаеши стал десятым главой Вонголы? Неужели четыре с половиной года назад Кен, Чикуса и Хром пытались вытащить его? И правда ли они сейчас в безопасности?
У Савады Цунаеши и впрямь было, что ему предложить.
— Считай, что я заинтересовался, — медленно произнес Мукуро, глядя в окно.
Сеньора с розой довольно улыбалась, отряхивая грязные желтые перчатки.
— Но ты хочешь потребовать чего-то еще, — голос Хибари Кёи стал слишком вежливым, настолько, что Мукуро почуял опасность даже на расстоянии.
— Сущая мелочь, — согласился Рокудо. — Пусть Савада Цунаеши подтвердит слух о моей смерти. Будто бы Гло Ксиния и правда смог меня победить.
— Какой удар по твоей репутации, — фыркнул Хибари. — Я ему передам.
— Замечательно, — отозвался Мукуро довольным голосом, вытягивая из-под себя помятую газету. — В случае успеха с тобой свяжется Хром.
В ответ ему прозвучали короткие нервные гудки. Мукуро улыбнулся, стряхивая с себя леность, положил на колени газету и обвел пальцем лицо изображенного на фотографии Гвидо Греко. Потом он поднялся, достал из сумки еще один телефон, значившийся как «Только для своих», и набрал номер.
У Чикусы, поднявшего трубку вместо Кена, был простуженный, совсем не удивленный голос, будто он дожидался его звонка.
— Мукуро-сама.
— Здравствуй, — Мукуро улыбнулся в трубку. — У меня есть для вас задание. Помнишь Гвидо Греко?
Реальность отдалилась, размылась и превратилась в дешевые картонные декорации. В руках у Рокудо Мукуро были все необходимые для представления ниточки.
— Бог ты мой! — вскричал высокий женский голос, в конце почти сорвавшись на визг. — Только не это! Кто-нибудь! Кто-нибудь!
Докуро Хром поправила солнцезащитные очки и мягко улыбнулась сидевшему напротив мужчине. Мужчина положил на стол газету и сделал внушительный глоток кофе. Лицо мужчины, смуглое, с резкими, будто выточенными из камня чертами, выражало крайнюю степень возмущения.
— Как вы находите это безобразие? — он ткнул костлявым пальцем в жирный заголовок на первой полосе. — Ужасно!
Хром наклонила голову, вчитываясь в столь сильно возмутившие собеседника строчки.
— Несомненно, — согласилась она. — Нынешние преступники совершенно не имеют фантазии.
— Неслыханно! — продолжал бушевать мужчина. — Иной раз кажется, что все таланты родились в далеком прошлом и с тех пор, разочаровавшись, не появляются на свет.
Хром сжала в пальцах тонкую белую салфетку, на миг теряя концентрацию. Выплетенное кружево реальности подернулось мутной рябью. Женщина на втором этаже дома, в котором находилось кафе, страшно выла на одной ноте, но ее никто не слышал — иллюзия надежно глушила посторонние звуки.
Над Вероной с самого утра клубились сизые тучи, которые то и дело разрывались, пропуская тусклые солнечные лучи. Люди по улицам передвигались короткими боязливыми перебежками, опасаясь попасть под обещанный синоптиками ливень.
Докуро Хром отправила в рот крупную клубнику с пирожного, внимательно вслушиваясь в слова негаданного своего сотрапезника. Тот продолжал тыкать пальцем в газету и громогласно возмущаться, что таким изобретательным людям просто-таки необходимо тратить свою фантазию на более полезные дела. Или, во всяком случае, не попадаться полиции столь быстро и глупо, когда публика с замиранием сердца ждет, что же неизвестный преступник вытворит на сей раз.
— Вы согласны? — угрожающе поинтересовался мужчина, останавливая взгляд на заскучавшей Хром, озабоченной лишь тем, как бы сберечь иллюзию в целости и сохранности.
— Конечно, — немедленно ответила она. — Столь глупо попадаться в руки закона — не есть хорошо для уважающего себя преступника.
— Нахальный мальчишка... И все кругом теперь говорят, будто он гениальный палач, — пробормотал мужчина, но тут же опомнился. — Прошу меня простить, но я всегда очень трепетно отношусь к подобным историям.
— Вы писатель? — вежливо поинтересовалась Хром.
— Почти, — кивнул тот, разглядывая фотографию в газете. — Я сценарист.
— Вот оно что.
Хром незаметно поморщилась и заставила труп Пабло Агостини — точнее, почти труп, поскольку мужчина был еще жив, — приподняться и схватить крикливую женщину за горло медленно коченеющими пальцами. Та захлебнулась надсадным криком и захрипела, больше от страха, чем от боли.
Возмущенный газетной статьей сценарист устало вздохнул и допил кофе одним большим глотком, а потом неожиданно стукнул широкой ладонью по столу.
— Решено! — воскликнул он воинственно. — Я дам этой истории вторую жизнь. Если в реальности все завершилось столь отвратительно скучно, я придумаю продолжение сам. Как думаете, душа моя, будут ли люди смотреть подобный фильм?
Докуро Хром как раз досматривала свой собственный фильм, где Пабло Агостини наконец-то отдал Богу душу, прихватив с собой заодно громкую свою супругу. Полиция, которую рано или поздно вызовут заподозрившие неладное соседи, найдет два тела, одно из которых было задушено вторым, после чего второе пустило себе в висок пулю. Чистая работа.
Сценарист поднялся из-за столика, обошел его и церемонно потряс ладонь изумленной таким обращением Хром:
— Благодарю вас за уделенное мне, старику, время, — поблагодарил он вполне искренне. — Вы открыли мне глаза! Как вас зовут? Я посвящу вам свой сценарий.
— Ну что вы, — Хром улыбнулась и вынула из его ладони свою. — Это слишком большая честь для меня.
— Тогда я буду называть вас Прекрасной Незнакомкой, — сообщил тот. — Что ж, прощайте. Надеюсь, я не сильно вам наскучил.
Он легко сбежал по невысоким ступенькам на выложенную камнем улицу. Газета, которую он читал, осталась лежать на столике. Хром подтянула ее к себе, небрежно пролистнула несколько страниц и пожала плечами. Потом допила свой кофе, оставила на столике деньги и вышла из кафе, придерживая локтем крошечную сумочку. Очки непривычно давили на переносицу, но повязка привлекала слишком много любопытных взглядов, чего сегодня допустить было нельзя.
Вонгола, пожалуй, слишком рьяно взялась за усмирение Семей, решившихся встать на сторону Миллефиоре. Хром не нравилось убивать, но ее не сильно-то и спрашивали. Даже скажи она, что пачкать руки в чужой крови немного неприятно, Хибари Кёя, через которого приходили «приказы» Десятого, сказал бы только: «Очень жаль», — после чего прислал новое досье.
Каблуки глухо стучали по камням, вокруг гомонила стайка туристов в цветастой одежде. Они громко говорили на английском — Хром ускорила шаг, свернула на узкую улочку, пытаясь срезать путь. Вышла через арку к дороге — вниз по улице с оглушительным воем пронесся полицейский автомобиль. Хром проводила его взглядом, а потом посмотрела вверх — тучи заслонили собой все небо и наливались чернотой, явно планируя все же пролить на город ливень.
Наверху грозно пророкотало. Кто-то испуганно вскрикнул; Хром не обернулась, пытаясь сообразить, удастся ли поймать такси. Взметнулся злой ветер, обдав голые ноги холодом. Высмотрев ярко-желтое такси, Хром подбежала к краю дороги.
Когда она забралась в теплый, пропахший чем-то фруктовым салон, на землю опустилась серая завеса ледяного дождя. Не ожидавшие такой подлости люди разбежались с улицы кто куда, кляня погоду негодующими криками. Хром устроилась поудобнее и поймала добродушный взгляд пожилого таксиста.
— Вы очень ловко успели, сеньора, — рассмеялся он. — Такой дождь!
Хром вежливо улыбнулась, продиктовала ему адрес и прикрыла глаза, вслушиваясь в мягкий рокот мотора и кокетливую французскую речь, льющуюся из динамиков.
Путь проходил в уютной тишине; Хром ненадолго задремала, а когда очнулась, они почти подъехали к месту. На улице было черным-черно из-за грозных туч. Хром выскочила из такси и нырнула под дождь. Платье тут же облепило ее, неприятно и мокро пристав к коже. Докуро прикрыла голову сумочкой и побежала к подъезду, оскальзываясь на глянцевой от дождя дорожке.
Добравшись до сухого участка, она встряхнула головой, коснулась пальцами стекол солнцезащитных очков, но передумала их снимать, решив не рисковать — сомнительно, что кто-либо из соседей решит выйти на улицу в такую погоду, но как знать. Хром вздохнула и стала подниматься вверх по лестнице.
Квартира встретила ее сумеречной тишиной — опасной и таинственной, такой, от которой можно было бы ждать чего угодно. Хром задержалась в прихожей, стягивая с ног узкие туфли. Потом положила сумочку, сняла очки и сладко потянулась, сразу же начиная стаскивать с себя промокшее платье.
— Есть ли новости? — спросили у нее из темной гостиной.
— Пошли слухи, — без удивления отозвалась Хром, — будто Рокудо Мукуро был убит.
— Неужели? — поразился обладатель голоса. — Невероятно. А кто это сделал? Кто его убил?
Хром, так и не сумев самостоятельно расстегнуть «молнию» на платье замерзшими мокрыми пальцами, прошлепала в ванную, откуда и вернулась с большим полотенцем в руках. Вытирая волосы, она рассматривала силуэт на фоне окна, казавшийся всего лишь еще одной деталью интерьера.
— Говорят, это сделал Гло Ксиния, — сообщила она, таинственно понизив голос. — Вы что-нибудь слышали о человеке с таким именем?
— Разумеется, — рассмеялся силуэт. — Очень несдержанный противник, но и впрямь серьезный. Значит, он все-таки смог одолеть Рокудо Мукуро.
— Вне всяких сомнений, — печально подтвердила Хром. — Схватка была долгой, но доблестный капитан из Миллефиоре одержал победу, избавив мир от... опасного преступника. Увы.
Ее собеседник рассмеялся снова, и слова «опасный преступник» повисли в воздухе тонким кружевом японских иероглифов — неоново-зеленых, с фиолетовым контуром. Хром улыбнулась и стерла их ладонью. Мукуро спрыгнул с подоконника, подобрался чуть ближе и раскинул руки:
— В таком случае, милая моя Хром, придется тебе обниматься с призраком. А у призраков, если ты не знаешь, всегда холодные руки и скверное настроение.
Хром ухватила его за протянутую руку.
— Да вы и впрямь ледяной, — вздохнула она. — Наверное, целый день сидели у окна, еще не хватало простудиться.
— И кто мне это говорит! — возмутился тот, отбирая у Хром полотенце и начиная растирать ее плечи. — Иногда у меня возникает ощущение, что я многодетный папаша с заботливыми не по делу отпрысками. О себе позаботиться не могут, зато присматривают за мной.
Хром улыбнулась, давя смешок. Мукуро закончил растирать ее плечи, а потом заметил, что платье на Хром совсем промокло.
— И кто мне говорил о простуде, — устало повторил он.
Хром уже стояла возле шкафа, стянув с себя мокрую одежду и кутаясь в теплый халат.
— Чье это тело? — чтобы занять чем-то паузу, спросила она.
На самом деле, Хром было все равно: медиумов «на один укус» у Мукуро было много. Для того чтобы заполучить нового, было достаточно всего лишь царапинки, оставленной трезубцем.
Мукуро нахмурился, разглядывая свои руки.
— Кажется, какая-то мелкая сошка. Не помню, на кого он работал.
Хром кивнула, повернулась к нему, завязывая на затылке узел от глазной повязки. Мукуро выглядел неплохо для недавно «убитого» одним из Миллефиоре человека. Жаль было медиума, который погиб ни за что... но зато теперь у них было несколько месяцев форы, пока не откроется правда о том, что Рокудо снова удалось убежать от смерти.
— Готова поспорить, у вас уже есть план.
Хром не спрашивала — она утверждала. В противном случае, Мукуро не рискнул бы явиться в Верону. В дурные времена он предпочитал отсиживаться там, где было относительно тихо. Впрочем, иногда он прятался на самом виду, и эта тактика тоже себя оправдывала.
— Прямо сейчас ты лишила меня удовольствия помучить тебя неизвестностью, — вздохнул Мукуро. Голос у него, однако, был довольный.
— Прошу прощения, — сухо извинилась Хром. — Чаю?
— Мне звонил Хибари Кёя, — сообщил Рокудо, сморщившись так, будто только что съел целый лимон.
Хром приняла это за положительный ответ и пошла на кухню. Мукуро направился следом, потягиваясь и зевая.
— Ты не спросишь, чего он от меня хотел?
Хром повернулась к нему и покачала головой. Она знала, что из себя представлял Хибари Кёя, и то, что он позвонил Мукуро, а не ей, могло означать лишь одно: без него обойтись нельзя.
— Ты меня поражаешь, — укоризненно сказал Мукуро и поставил на стол две объемные кружки.
— Сказать честно, я не думал, что все произойдет столь стремительно, — слегка растерянно сообщил высокий человек в рваных светло-голубых джинсах.
— Сказать честно, вы совсем ничего не объяснили, — попеняла ему девушка в пиджаке и короткой юбке. — Вы просто схватили мою сумку, затолкали в нее кучу ненужных вещей — совершенно неаккуратно затолкали! — подхватили меня под локоть и выскочили на улицу, будто следом бежали ваши ожившие кошмары. А потом мы внезапно сели на самолет и оказались здесь.
— Мелочи, это все сущие мелочи, — махнул рукой ее собеседник. — Скажи лучше, рада ли ты снова начать путешествовать?
Девушка промолчала, обходя огромную, как озеро, лужу. Ее спутник шел следом медленнее обычного, приноравливаясь к непривычно коротким шагам.
— Ты просто уже привыкла к размеренному ритму жизни, — продолжил свои рассуждения человек, перепрыгивая через лужу помельче. — Ты погрязла в болоте обыденности, позабыв о том, как это замечательно: приключения и постоянное чувство опасности.
— О, вы правы, — охотно отозвалась девушка, поправляя повязку на глазу. — Убийства по четвергам и субботам — что может быть лучше? Тебе присылают досье на жертву, и ты идешь выполнять свой долг палача. А после можно пойти по магазинам.
— Ни капли ты не романтичная, милая моя Хром, — грустно вздохнул ее спутник. — Когда ты была младше, то еще подавала надежды.
— Как вы только могли обвинить меня в романтичности? — поразилась та, что назвали Хром. — Обычно вы такой проницательный.
— Сегодня не мой день, — пожал плечами человек. — Ты знаешь, куда мы идем?
Девушка резко остановилась и развернулась. Мимо них промчался подросток на роликах, а следом за ним, ругаясь на чем свет стоит, бежал толстый мужчина в белом фартуке. Мужчина изрыгал проклятия на странной смеси английского и французского и задыхался на бегу, но не оставлял надежды догнать шустрого подростка.
— Наглый грабеж посреди белого дня! — звучало в перерывах между нецензурной бранью. — Стой же! Стой!
Асфальт перед мальчишкой вздыбился, как норовистый скакун, и пошел волнами. Подросток вильнул, вскрикнул и повалился навзничь, раскинув руки. Мужчина радостно взревел и бросился вперед с удвоенной скоростью.
Мукуро и Хром с превеликим интересом наблюдали, как мальчишку хватают за оттопыренное ухо и тащат в обратную сторону, и как тот верещит, словно подраненный поросенок.
— Вот бы никогда не заподозрила в вас тяги к справедливости, — отметила Хром негромко.
— Ну что ты, — столь же вежливо отозвался Мукуро. — Я просто хотел посмотреть, как он упадет. Так ты знаешь, куда мы направляемся?
— Какая неуклюжая попытка сменить тему, — хмыкнула Докуро. — Подозреваю, что пункт назначения знаете вы.
Мукуро показательно задумался, но вскоре лицо его просветлело, и он щелкнул пальцами:
— Вспомнил! — радостно воскликнул он. — М.М. сообщила, что будет рада принять нас в своем доме.
— О, — неопределенно протянула Хром.
С М.М. у них были отношения не самые дружеские, и Мукуро прекрасно это знал. К счастью, годы совместной работы немного сгладили их взаимную неприязнь, превратив ярое соперничество в некое подобие приятельских отношений — насколько они были возможными между девушками, ранее готовыми перегрызть друг другу глотки.
— Я знал, что ты обрадуешься.
М.М. снимала квартиру почти в самом центре Неаполя, потворствуя собственному тщеславному желанию всегда находиться в центре событий. Она нигде не задерживалась надолго: месяц жила в Риме, на следующий перебиралась в Лос-Анджелес, потом летела в Токио, а дальше куда-нибудь еще; Мукуро смутно подозревал, что всякий раз, решая, куда податься, М.М. разворачивала на столе карту мира и тыкала наугад пальцем. М.М. эту теорию не опровергала.
Дверь им открыл Фран; бессовестный ребенок, выросший в не менее бессовестного подростка, был ни капли не удивлен.
— Надо же, — без выражения сказал он. — Кого я вижу. Неужели это вы, учитель? И вы тоже, разумеется. Рад вас видеть.
Он кивнул Хром. Хром кивнула ему в ответ.
— Ну-ка, посторонись, — Мукуро бесцеремонно отодвинул его в сторону и прошел. Хром сделала шаг вперед и закрыла за собой дверь. — Что ты тут делаешь?
Фран вертел в руках свою уродливую лягушачью шапку.
— Считается, что у меня свидание, — отозвался он флегматично. — Но эта капризная женщина упорно отказывается признавать факты. Поэтому я выступаю в роли тягового ослика: хожу с ней по магазинам и ношу ее сумочку. Сумочка, к слову, крайне тяжелая. Учитель, как столь хрупкие создания умудряются таскать такие тяжести?
Чуть выше головы Франа о стену разбилось что-то стеклянное, брызнув во все стороны осколками.
— Мерзкий ребенок! — возопил из глубины квартиры высокий женский голос. — Снова ты позоришь меня перед Мукуро!
— Вот видите, — вздохнул тот, стряхивая с плеча осколок.
Мукуро сочувственно покачал головой, Хром спрятала улыбку.
— Но на самом деле, я тут ради вас, — продолжил Фран спокойно. — Чикуса позвонил и сообщил, где вас ждать. У нас появилось новое дело, да?
Мукуро пропустил вперед Хром, а сам пошел следом, в комнату, из которой доносилось бормотание М.М. Фран молча сопровождал их.
Когда Мукуро появился на пороге комнаты, М.М. бросилась ему на шею, едва не задушив в объятиях. Мукуро аккуратно отделил ее от себя и поставил на пол, с любопытством оглядывая комнату.
— Никакой прослушки, — истолковав его взгляд по-своему, сообщила М.М. — Нет квартиры более обыкновенной, чем эта.
— Отлично, — улыбнулся Рокудо, ставя сумку с вещами рядом с кроватью. — Ты не будешь против, если мы ненадолго задержимся здесь?
М.М. искоса посмотрела на Хром; взгляд ее, против обыкновения, не выражал ревнивой ненависти. Она отступила от Мукуро на шаг и махнула рукой:
— Разумеется, нет, — фыркнула она. — Единственный, кто будет мне только мешать, это нахальный ребенок в дурацкой шапке.
— Не вижу здесь такого, — рассеянно отозвался Фран. — Это твой воображаемый друг?
— Заглохни, — прошипела та.
Фран благоразумно заглох; судя по его безразличному виду, перепалка перестала быть для него интересной.
Мукуро прислонился спиной к стене и улыбнулся, посмотрев на свою «банду», которая, к сожалению, ныне пребывала в усеченном составе. Когда-то давно он точно так же собрал их вокруг себя и сообщил, что они едут в Японию за головой будущего десятого босса Вонголы.
— Грустно это признавать, — начал он, — но у Савады Цунаеши появилось выгодное предложение. В обмен на небольшую услугу с моей стороны он вытащит меня из Вендикаре.
Он отвел взгляд и смотрел в окно, поэтому не видел, какую реакцию вызывают его слова. Было очень тихо.
— Но без вас я не справлюсь, — продолжил Мукуро. — Наша задача сейчас — вытащить из тюрьмы Гвидо Греко. Как вы знаете, он все еще в Неаполе. Если мы не поторопимся, то рискуем упустить свой шанс.
— Тот самый «палач», о котором столько пересудов? — поинтересовалась М.М., поправляя короткие прядки рыжих волос. — Но так ли он нам нужен?
Рокудо Мукуро пожал плечами.
— Он идеально подходит. К тому же, вряд ли он откажется. Он очень предан.
— Скажите, учитель, — подал голос Фран. — Какую именно услугу вы будете должны оказать Саваде Цунаеши?
На миг в комнате воцарилась мертвая тишина — та, что бывает именно в такие моменты, когда все ждут слов, как откровения. Мукуро усмехнулся, вспомнил разговор с Хибари Кёей и легкомысленно, в проброс, сообщил:
— Сущая безделица. Я должен буду шпионить за Бьякураном.
Фран, Хром и М.М. молчали. Мукуро перестал улыбаться и добавил:
— Поэтому я... мы должны постараться.
— Отвратительно, — резюмировал Фран, разглядывая Мукуро. — Отвратительно слащаво. Пойду промою глаза.
— Ах ты, маленький...
Мукуро нехорошо улыбнулся, схватил трезубец и запустил его Франу в голову.
— Ой! — крикнул тот. — Учитель, как вы можете так делать? А если я стану глупым и бесполезным?
— Хуже быть уже не может, — сухо отозвался Рокудо, поправляя белую рубашку. — Не могу воспринимать всерьез человека, который умудрился потерять память, ударившись головой о сыр.
— Вы всю жизнь будете припоминать мне это, верно? — деловито поинтересовался Фран.
Мукуро его проигнорировал.
Хром подошла с галстуком, и Мукуро слегка наклонился, чтобы ей было удобно его завязывать.
Фран сел на стол и стал легкомысленно болтать ногами, разглядывая их с нечитаемым выражением на лице. Голос М.М. приглушенно звучал из другой комнаты: она разговаривала с Чикусой по телефону. Судя по довольным интонациям, все шло согласно плану, без осечек.
— Ну что ж! — М.М. появилась перед ними в коротком пышном платье. — Я оставлю вам ключи. Лови.
Хром поймала связку и раскрыла ладонь. На ключах был брелок в виде ананаса. Кинув на Мукуро беглый взгляд, Хром затолкала ключи вместе с брелоком в карман, пока он не заметил. У Рокудо было весьма странное, болезненное отношение к ананасам. Хром подозревала, что все это благодаря Франу, который никогда не упускал случая сравнить с ними прическу Мукуро.
— В эту квартиру я больше не вернусь, — сообщила М.М. — Так что распоряжайтесь ею на свое усмотрение. Чикуса сообщил, что все почти готово. Как только он получит сигнал, то взорвет заряды, как и договаривались.
Мукуро кивнул, вмиг становясь серьезным и собранным. Хром расправляла на журнальном столике карту тюрьмы, добытую Кеном. На карте были отмечены точки, где Чикуса заложил взрывчатку. Фран спрыгнул со стола и приблизился, заглядывая через плечо.
— Вот тут, — сказал он, ткнув в точку за воротами, — я буду вас дожидаться. Отметьте, пожалуй, еще и запасные выходы.
Хром отступила на шаг, закрыла глаза и вытянула вперед руки, создавая иллюзию карты с пометками. Потом посмотрела на результат и несколькими движениями отсекла от карты лишнее, пометив новыми цветами запасные выходы. Фран удовлетворенно кивнул.
Мукуро надел пиджак.
— Я могу помочь? — поинтересовалась Хром.
— Буду очень признателен, — кивнул Мукуро.
Хром сосредоточилась и окутала Мукуро иллюзиями, слой за слоем. С каждой секундой черты его лица менялись, становились более грубыми и в то же время более неприятными. Взгляд сделался цепким, у рта появилась складка, нос заострился и вытянулся, становясь похожим на клюв.
— Теперь волосы, — напомнил Мукуро.
— Вы похожи на пожилого содомита, — заметил Фран, подходя ближе.
Мукуро выбросил вперед руку и ухватил его за нос.
— У меня ощущение, что я что-то упустил в твоем воспитании, — пожаловался он, пока Хром колдовала над его волосами.
— Правда? — прогундосил Фран, не пытаясь вырваться. — Не может быть.
— Пожалуй, я займусь этим вопросом, когда все закончится, — зловеще пообещал Мукуро. — Хром?
— Я закончила, — сообщила та, улыбаясь. — Теперь вас не узнать.
Мукуро отпустил Франа и подошел к зеркалу. Оттуда на него смотрел высокий тощий мужчина с неприметной и не слишком приятной внешностью. У него были седые волосы, гладко зачесанные назад, и смуглая кожа.
— Замечательно, — пробормотал он. — И вендиче бы не узнали.
— Я ушла! — крикнула М.М. и хлопнула входной дверью.
Мукуро потер гладко выбритый подбородок и нахмурился, потерянно оглядываясь.
— Кажется, все, — с сомнением произнес он. — Ничего не забыли?
— Ничего, — спокойно отозвалась Хром, копаясь в собранной Мукуро сумке, с которой они и покинули ее дом.
В сумке нашлась «Беретта», которую Хром и выложила. Иллюзии иллюзиями, но никогда не угадаешь, когда пригодится кусочек свинца, пущенный в лоб нехорошему человеку.
— О, я рад, что не зря захватил пистолет, — самодовольно сообщил Мукуро.
— Это мы еще узнаем, — отозвалась Хром.
***
— Пожалуйста, будьте с ним осторожны, — предупредил полицейский, взволнованно отводя глаза. — Он только кажется невинным подростком, но на самом деле это настоящий дьявол. Не ведитесь на его разговоры, он умеет разыгрывать сцены.
— Благодарю, — отозвался пожилой мужчина, скупо и холодно улыбнувшись. — Но я посмею надеяться, что на собственного адвоката он набрасываться не станет.
— О, он не настолько глуп, — нервно рассмеялся полицейский. — Но все же, если что-то вдруг произойдет, то кричите, я тут же отопру для вас дверь.
Мужчина пожал плечами и скучающе сунул руки в карманы брюк, ожидая, пока рядом закончат звенеть ключами. Дверь металлически взвизгнула, открываясь. Мужчина немного помедлил, прежде чем войти в камеру для посещений. Полицейский поднял на него взгляд, не понимая причины заминки. Потом, поняв ее по-своему, он ободряюще улыбнулся:
— Прошу вас. Можете полностью на меня положиться.
Адвокат хмыкнул и прошел вперед; за ним тут же закрылась дверь. Щелкнул, проворачиваясь, ключ в замке.
Гвидо Греко уже сидел за столом, сцепив перед собой скованные наручниками руки. Он был худым и болезненно бледным, вызывая жалость одним своим видом. Услышав звук открывшейся двери, он даже не вздрогнул, как будто ничего и не происходило.
— Добрый день, — поздоровался адвокат, усаживаясь напротив. — Рад встрече.
Греко поднял на него спокойный нечитаемый взгляд. Потом криво улыбнулся и отозвался:
— Я бы ответил вам тем же, но, увы, я терпеть не могу ложь.
— О, — протянул мужчина. — Как же нам тогда быть? Хром, как считаешь, можем ли мы заставить сего приятного во всех отношениях молодого человека солгать?
Гвидо Греко скептически поднял брови, явно посчитав, что его пытаются провести. Однако пустое место возле стены вдруг пошло легкой рябью, и негромкий женский голос задумчиво отозвался:
— Это сложный вопрос, — сообщил голос. — Даже, наверное, слишком. Но я полагаю, у него нет выбора?
— Как ты можешь такое говорить, — вздохнул мужчина, покачивая седой головой. Потом он посмотрел Гвидо Греко в лицо и его правый глаз вспыхнул красным.
Греко с явным трудом заставил себя усидеть на месте и отказаться от радостного вскрика.
— Пожалуй, я готов вас выслушать, — сказал он и подался вперед.
— Замечательно, — довольно отозвался Мукуро, складывая руки. — Хром, не могла бы ты?..
— С радостью, — отозвалась пустота у стены, и реальность пошла мутными волнами.
Гвидо Греко с изумлением разглядывал самого себя, сидящего напротив, а потом с недоверием ощупал собственное лицо. Ладони оказались крупнее, чем раньше, волосы — короче и были зачесаны назад.
— А теперь слушай внимательно, — его двойник наклонился вперед и перешел на шепот. — Сейчас ты выйдешь из камеры и пойдешь следом за Хром. Она выведет тебя к месту, где будет безопасно.
— А вы?
— Я вернусь в камеру и устрою смерть Гвидо Греко, после чего вернусь в твое тело. Все, что мне нужно — это твое согласие и капля твоей крови.
Греко рассмеялся — плечи его тряслись, голова опустилась так низко, что невозможно было рассмотреть лицо. Смех его быстро стих, но плечи все еще нервно вздрагивали.
— Вы хотите сделать из меня?..
— Разумеется, — подтвердил Мукуро. — И только в этом случае ты имеешь шанс выйти из этих стен.
Гвидо Греко уставился на него решительно и спокойно. А потом протянул вперед руку.
— Ну что же, — вздохнул он. — Где я должен буду расписаться кровью?
Мукуро удовлетворенно улыбнулся и материализовал трезубец.
— Ох, господи, — вздохнул его сопровождающий. — Как мне надоела эта работа.
— Неужели визит моего адвоката заставил вас так разволноваться? — невинно поинтересовался Мукуро.
— А ты вообще помалкивай, — угрюмо заткнул его тот. — Как хочешь, парень, но я не верю, что он сможет сделать хоть что-нибудь. Приговор уже вынесен.
— Разумеется, — прошептал Мукуро и зашел в камеру.
За ним с лязгом захлопнулась и заперлась дверь, послышались удаляющиеся шаги тюремщика. Мукуро сел прямо на пол у дальней стены, подобрал под себя ноги и откинул назад голову, прикрывая глаза. Где-то за этими стенами уезжали в квартиру М.М. Фран, Хром и Гвидо Греко. Где-то за этими стенами ждали сигнала Чикуса и Кен.
Мукуро сглотнул, проверил связи и заранее нащупал разум Гвидо Греко. Умирать всякий раз было ужасно неприятно, даже если умирал всего лишь очередной медиум, простое вместилище для его разума.
«Чикуса?»
«Да, я готов. Пора?»
«Пора. Как и договаривались».
В этот же момент стены содрогнулись. По коридору прошелся глухой рык — Чикуса начал с дальнего корпуса. Еще один взрыв — под потолком замигали лампы, заключенные заволновались.
Кто-то закричал.
Мукуро выскользнул из этого тела ровно в тот миг, как стена под спиной взорвалась и погребла его под собой.
Савада Цунаеши откашлялся и поднялся со своего кресла. Оглядев всех присутствующих, он вздохнул, шмыгнул носом, но все же вынужден был заговорить:
— Полагаю, все в сборе. Можно начинать.
— Все, Десятый, — отозвался Гокудера Хаято, раскладывая перед собой листы бумаги.
Хибари присмотрелся: кажется, это были какие-то графики. Значит, вновь будет трясти перед всеми своими расчетами и орать что-то о финансировании. Всякий раз одно и то же. Кёя зевнул, поправил гарнитуру и откинулся на спинку кресла, приготовившись немного вздремнуть. Гокудера моментально уставился на него из-под отросшей челки. Видно, почувствовал неодобрение.
— Думаю, нет нужды рассказывать о том, ради чего я вас всех собрал... — сообщил Цунаеши, ослабляя узел галстука.
— Ты прав! — с энтузиазмом отозвался Сасагава, закидывая ногу на ногу. Полы юкаты разошлись, все торопливо уставились кто куда. — Любые наши проблемы так или иначе вертятся вокруг Миллефиоре.
Савада с облегчением кивнул, обрадованный тем, что не придется в сотый раз разжевывать суть. Вид у него был усталый и грустный, как у ослика Иа, потерявшего свой хвост.
— Эй, Цуна, — позвал Ямамото Такеши, до этого мирно подремывавший в своем кресле. — Ты обещал рассказать нам кое-что важное.
— Ах, да, — встрепенулся тот и с размаху сел на свое место. — С вашего позволения.
Хибари показательно зевнул и угнездился поудобнее, готовясь отбыть в царство Морфея, и тут же ощутил неласковый пинок в лодыжку. Не открывая глаз он прикинул, кем был этот наглый самоубийца; слева сидел поглощенный речью Савады Бовино, справа — Рёхей. Учитывая увлеченность Бовино и энергию Сасагавы, вывод был очевиден.
— Еще раз меня пнешь — можешь попрощаться с зубами, — негромко сказал, чуть наклонившись вправо, Хибари.
— Ты совсем не слушаешь, — возмутился Сасагава. — Это проявление неуважения.
— Да кто бы говорил, — процедил Кёя. — У меня хотя бы хватило ума переодеться в костюм.
Рёхей задохнулся от возмущения и вскочил. Цуна озадаченно улыбнулся:
— Рёхей, пожалуйста... Я хотел рассказать вам кое-что о Мукуро.
— Кстати, о нем, — моментально переключился Сасагава. — Я подозреваю, что он не такой уж и мертвый, каким хочет казаться.
Гокудера молча закатил глаза, Ямамото тронул его за плечо и кивнул на распечатки, отвлекая на себя. Хаято тут же принялся доказывать что-то жарким полушепотом.
— Ты как всегда, — вновь закрыв глаза, ровно произнес Хибари. — То, что все уже давным-давно знают, ты преподносишь под соусом невероятной сенсации.
— То есть, ты подтверждаешь, что Рокудо Мукуро живет, цветет и пахнет, — ровно уточнил Сасагава.
— Истинно так. Когда я связывался с ним в последний раз, он жил, цвел и, наверное, даже благоухал, поскольку Бьякуран все на своей базе завалил цветами, — ответствовал Кёя, посмотрел на него и поморщился. — И бога ради, не приходи больше на совещания в юката.
— Эй... — грустно окликнул их Савада.
Рёхей сжал кулаки.
— Да я только ради тебя и влез в этот халат! — возопил он. — Я не виновен в том, что в твоем доме иначе нельзя!
— Но совещания — совсем другое дело, — хмыкнул Хибари.
— Я, пожалуй, закурю, — пробормотал Гокудера, отвлекшийся от графиков и Ямамото.
По залу поплыл вонючий сизый дым.
— Ребята... — невесело вздохнул Савада. — Что мы будем делать с Мукуро?
Воцарилась мертвая тишина. Кёя открыл глаза и понял, что все взгляды сошлись на нем.
— Почему всегда я? — ровно поинтересовался он. — Вы сами знаете, что все идет по плану. Когда мы устраним Бьякурана, все вернется на круги своя.
— Иными словами, — откашлялся Савада Цунаеши, — Мукуро вернется в Вендикаре.
Хибари снова прикрыл глаза и попытался задремать.
Жизнь, в сущности, всегда была довольно-таки несправедливой штукой.
— Куда теперь? — поинтересовался Хибари Кёя.
Они стояли в отдалении от остальных, вернувшихся из Большой Круглой Машины, Хранителей. Все оживленно обсуждали произошедшее; Мукуро поманил к себе Хром и та понятливо кивнула. Мукуро собирался дождаться ее и свалить с базы, пока все еще в радостном ажиотаже. В конце концов, ничего, кроме уже сделанного, Мукуро был не должен.
— Я пока не знаю, — с опозданием ответил Мукуро. — И я сменю, пожалуй, номер телефона, чтобы ты не смог позвонить с очередным «выгодным» предложением.
Кёя кивнул и усмехнулся. Мукуро пошел прочь, зная, что Хром все равно его отыщет. Снаружи ждали Кен, Чикуса и М.М.
— Что случилось с Гвидо Греко? — крикнул ему в спину Хибари Кёя.
Мукуро обернулся. На его лице было тщательно выверенное выражение удивления и равнодушной печали.
— Упс, — медленно протянул он. — Кажется, он не выжил.
Не успел он выйти наружу, как что-то произошло. Мукуро покачнулся, мотнул головой, а в следующий миг он уже сидел на диване, ероша влажные после душа волосы. На улице был вечер; солнце постепенно заходило за крыши. Под окнами дома напротив вовсю цвела роза.
Повинуясь порыву, Мукуро медленно пошарил рядом с собой, отчего-то надеясь нащупать газету. Но рядом лежал только телефон.
Мукуро посмотрел на дату и закрыл глаза.
Автор: Liolit
Бета: Иясу МилАрей, Iraeniss и jf,j
Герои: Мукуро, Хром, Фран, М.М.
Категория: джен
Рейтинг: G
Жанр: общий
Размер: мини (5 907 слов/ 40 244 зсп)
Саммари: Однажды Рокудо Мукуро получает предложение, от которого невозможно отказаться.
Дисклаймер: все принадлежит Амано Акире.
Примечания: фик написан на конкурс Reborn Nostra на дайри, тема «Рано или поздно все возвращается к тому, с чего начиналось».
Часть первая, в которой Рокудо Мукуро получает предложение, от которого невозможно отказаться
Мукуро взъерошил ладонью влажные после душа волосы, широко зевнул, выглянул в окно — пожилая соседка из «пряничного» домика напротив высаживала под окнами большой розовый куст с уже полураспустившимися бутонами — и упал на диван, смяв купленную утром газету.
В газете крупно выделялся заголовок: «ГВИДО ГРЕКО ОСУЖДЕН НА ШЕСТНАДЦАТЬ ЛЕТ», а под заголовком была совсем уж крошечная фотография. Оттуда на Мукуро смотрел ясноглазый подросток с доброй, беспомощной улыбкой. Обладатель ясных глаз месяц назад прикончил несколько человек, находясь при этом в здравом уме и твердой памяти. И ладно бы прикончил, как и все нормальные, испорченные вседозволенностью и Интернетом малолетние преступники, но нет! Этот юный негодяй посмел проявить творческую жилку в таком неприятном, антисоциальном деле, как убийство: он устроил своим жертвам безумное чаепитие в стиле кровавой «Алисы в стране чудес». Он рассадил их за столом, расставил перед ними маленькие фарфоровые чашечки из сервиза и наполнил их кровью несчастных. Возможно, все бы обошлось, не будь его жертвы членами семьи Агостини, небольшой, но уважаемой. И, что хуже, связанной с некой мафиозной группировкой из Неаполя.
Для маленького Сорренто преступление это было неслыханным, невероятным, громким! Гвидо Греко не обсуждали разве что бродячие собаки, и то ввиду того, что больше были озабочены собственными проблемами, а не каким-то негодным мальчишкой, возомнившим себя великим игроком.
Однако Рокудо Мукуро было не до Гвидо Греко, пусть даже он и знал его не только по новостям и пересудам; сам он, как и бродячие псы, был обеспокоен собственным плачевным положением. Приходилось признать, что дела его были плохи; к сожалению, дальше этого утверждения Мукуро продвинуться никак не мог, поэтому он сидел на старом обшарпанном диване, поглядывал на сеньору из дома напротив и перекатывал на языке словосочетание «плачевное положение». Проще говоря, Рокудо Мукуро бездельничал в свое удовольствие, раздумывая, куда теперь податься.
Телевизора у Брассо, его последнего медиума, в квартире не было. Компьютера, впрочем, не было у него тоже. Новости Мукуро узнавал от Кена или Чикусы по телефону, иногда приходилось звонить Хром. Очень редко — кому-нибудь из старых «знакомых», все еще помнивших о своих долгах. Но их Мукуро предпочитал оставлять на сладкое, не забывая при этом, что многие его должники будут счастливы наколоть его голову на копье и пройтись с нею по Неаполю, демонстрируя, что можно больше не бояться. Это было бы отвратительно, не будь столь смешно.
Мимо дома Брассо проехал, дребезжа ржавыми покрышками, старый автомобиль сеньора Фаттичелли, что разводил в своем крошечном садике розы. И тут же, безо всякого предупреждения, без договоренности — и, что хуже, без разрешения! — противной птичьей трелью возвестил о своем существовании мобильный телефон — один из шести мобильных телефонов Рокудо Мукуро, тот самый, на который был прилеплен кусочек красного пластыря, что означало «Телефон для Нежеланных Контактов». К Нежеланным Контактам относились кредиторы и люди из Вонголы, и неизвестно было еще, кто из них был более неприятным.
Рокудо Мукуро вскочил со скрипнувшего дивана и припустил к сумке, откуда и доносились птичьи трели. Отыскав недовольно мигающий и вибрирующий телефон, Мукуро растянул губы в улыбке и принял вызов.
— Кого я слышу! — воскликнул он. — Невероятно! Просто невероятно!
— Так ты все-таки жив, — огорченно вздохнули на другом конце света после небольшой паузы.
Мукуро распрямился над распотрошенной сумкой и потер подбородок. Прямо перед ним была стена, оклеенная дешевыми обоями в невнятную полоску. Обои были продырявлены, но пулю, наверное, уже давным-давно выковырнули. Прошлый хозяин был личностью загадочной и явно криминальной, раз позволял устраивать в собственном доме пальбу.
— Должно быть, тебя это огорчает, — посочувствовал собеседнику Мукуро.
— Ты даже не представляешь, насколько, — ответили ему недовольно. — Но раз ты все еще жив, я буду счастлив поручить тебе одно дело.
Судя по голосу, счастливым его обладатель мог стать исключительно в том случае, если Рокудо Мукуро решит исчезнуть с лица земли раз и навсегда. К вящему его сожалению, Мукуро планировал процветать и в дальнейшем портить настроение врагам.
— Я тронут твоим доверием, — проникновенно сообщил в трубку Мукуро, найдя взглядом коробку с пиццей. Запустив в нее руку, он извлек приличный кусок и откусил сразу треть.
— Не обольщайся, — сообщили ему сухим, подчеркнуто деловым тоном. — Это никчемный Савада меня попросил.
— Надеюсь, ты заставил его умолять на коленях?
В ответ послышался усталый выдох.
— Нет?! — поразился Мукуро. — Кёя, ты меня разочаровываешь.
— Заткнись и слушай, — оборвал его тот.
Рокудо понятливо заткнулся и обратился в слух, перебравшись вместе с пиццей обратно на диван. Сквозь незанавешенное, давно не мытое окно проникали в темную гостиную Брассо последние огненные лучи заходящего солнца. На свету плясали крошечные пылинки. Мукуро склонил голову набок, слушая голос Хибари Кёи настолько внимательно, насколько мог. Пальцы безотчетно мяли краешек недоеденного куска пиццы.
У «никчемного Савады» был нюх на вещи, которые могли бы быть потенциально интересными для Рокудо Мукуро. Он подбросил наживку, на которую тот не мог не клюнуть, да еще и попросил Хибари донести до него мысль о том, что предложение выгодно, как ни посмотри. Обладая скверным характером, серьезным настроем и грацией танка, Хибари Кёя умел убеждать. В каком-то извращенном смысле этого слова, он был прирожденным дипломатом.
— От себя добавлю лишь то, что тебе лучше будет согласиться.
Мукуро совершенно невежливо расхохотался в трубку, но поскольку от него все еще ждали нормальной реакции, он тут же посерьезнел.
— Если дорогой наш Савада Цунаеши и впрямь думает, что я соглашусь работать на таких... нечеловечески невыгодных условиях, то он сильно ошибается.
— Ну разумеется, — отозвался Хибари Кёя таким тоном, будто у него враз заболели все зубы. — Чего ты хочешь?
— Для начала, информацию, — быстро сказал Мукуро, дожевывая пиццу и облизывая пальцы. — Мне тут птичка принесла на хвосте, что наш достославный хранитель Облака разъезжает по свету, собирая очень важные сведения.
Кёя молчал в трубку, ожидая, что Мукуро потребует дальше; Мукуро совершенно точно знал, что он на грани бешенства.
— Мне необходима информация о коробочках, — не преминул сообщить ему Мукуро. — И, конечно же, своя собственная коробочка, которая должна храниться у Савады Цунаеши. Это немного несправедливо, что я до сих пор не получил свое оружие, не так ли?
— Ты хочешь слишком многого.
Мукуро обиделся.
— Неужели вы всерьез думали, что я соглашусь рисковать своей жизнью ради какой-то мелочи? — поразился он, посмотрел на остатки пиццы и отодвинул коробку.
— Освобождение из Вендикаре — не мелочь, — отозвался Хибари.
Мысленно Мукуро был склонен с ним согласиться. Шататься по чужим телам, у которых была чужая жизнь и чужие проблемы, порядком ему осточертело. Иногда, когда он был на самой поверхности между сном в боксе и пребыванием в чужом теле, ему в голову приходила мысль, что и вся его жизнь после заточения в тюрьме была всего лишь приятным сновидением, призванным немного примирить его с незавидной реальностью. И были ли все эти годы вне стен тюрьмы настоящими? Правда ли Савада Цунаеши стал десятым главой Вонголы? Неужели четыре с половиной года назад Кен, Чикуса и Хром пытались вытащить его? И правда ли они сейчас в безопасности?
У Савады Цунаеши и впрямь было, что ему предложить.
— Считай, что я заинтересовался, — медленно произнес Мукуро, глядя в окно.
Сеньора с розой довольно улыбалась, отряхивая грязные желтые перчатки.
— Но ты хочешь потребовать чего-то еще, — голос Хибари Кёи стал слишком вежливым, настолько, что Мукуро почуял опасность даже на расстоянии.
— Сущая мелочь, — согласился Рокудо. — Пусть Савада Цунаеши подтвердит слух о моей смерти. Будто бы Гло Ксиния и правда смог меня победить.
— Какой удар по твоей репутации, — фыркнул Хибари. — Я ему передам.
— Замечательно, — отозвался Мукуро довольным голосом, вытягивая из-под себя помятую газету. — В случае успеха с тобой свяжется Хром.
В ответ ему прозвучали короткие нервные гудки. Мукуро улыбнулся, стряхивая с себя леность, положил на колени газету и обвел пальцем лицо изображенного на фотографии Гвидо Греко. Потом он поднялся, достал из сумки еще один телефон, значившийся как «Только для своих», и набрал номер.
У Чикусы, поднявшего трубку вместо Кена, был простуженный, совсем не удивленный голос, будто он дожидался его звонка.
— Мукуро-сама.
— Здравствуй, — Мукуро улыбнулся в трубку. — У меня есть для вас задание. Помнишь Гвидо Греко?
Реальность отдалилась, размылась и превратилась в дешевые картонные декорации. В руках у Рокудо Мукуро были все необходимые для представления ниточки.
Часть вторая, в которой Докуро Хром обнаруживает в своем доме нежданного гостя
— Бог ты мой! — вскричал высокий женский голос, в конце почти сорвавшись на визг. — Только не это! Кто-нибудь! Кто-нибудь!
Докуро Хром поправила солнцезащитные очки и мягко улыбнулась сидевшему напротив мужчине. Мужчина положил на стол газету и сделал внушительный глоток кофе. Лицо мужчины, смуглое, с резкими, будто выточенными из камня чертами, выражало крайнюю степень возмущения.
— Как вы находите это безобразие? — он ткнул костлявым пальцем в жирный заголовок на первой полосе. — Ужасно!
Хром наклонила голову, вчитываясь в столь сильно возмутившие собеседника строчки.
— Несомненно, — согласилась она. — Нынешние преступники совершенно не имеют фантазии.
— Неслыханно! — продолжал бушевать мужчина. — Иной раз кажется, что все таланты родились в далеком прошлом и с тех пор, разочаровавшись, не появляются на свет.
Хром сжала в пальцах тонкую белую салфетку, на миг теряя концентрацию. Выплетенное кружево реальности подернулось мутной рябью. Женщина на втором этаже дома, в котором находилось кафе, страшно выла на одной ноте, но ее никто не слышал — иллюзия надежно глушила посторонние звуки.
Над Вероной с самого утра клубились сизые тучи, которые то и дело разрывались, пропуская тусклые солнечные лучи. Люди по улицам передвигались короткими боязливыми перебежками, опасаясь попасть под обещанный синоптиками ливень.
Докуро Хром отправила в рот крупную клубнику с пирожного, внимательно вслушиваясь в слова негаданного своего сотрапезника. Тот продолжал тыкать пальцем в газету и громогласно возмущаться, что таким изобретательным людям просто-таки необходимо тратить свою фантазию на более полезные дела. Или, во всяком случае, не попадаться полиции столь быстро и глупо, когда публика с замиранием сердца ждет, что же неизвестный преступник вытворит на сей раз.
— Вы согласны? — угрожающе поинтересовался мужчина, останавливая взгляд на заскучавшей Хром, озабоченной лишь тем, как бы сберечь иллюзию в целости и сохранности.
— Конечно, — немедленно ответила она. — Столь глупо попадаться в руки закона — не есть хорошо для уважающего себя преступника.
— Нахальный мальчишка... И все кругом теперь говорят, будто он гениальный палач, — пробормотал мужчина, но тут же опомнился. — Прошу меня простить, но я всегда очень трепетно отношусь к подобным историям.
— Вы писатель? — вежливо поинтересовалась Хром.
— Почти, — кивнул тот, разглядывая фотографию в газете. — Я сценарист.
— Вот оно что.
Хром незаметно поморщилась и заставила труп Пабло Агостини — точнее, почти труп, поскольку мужчина был еще жив, — приподняться и схватить крикливую женщину за горло медленно коченеющими пальцами. Та захлебнулась надсадным криком и захрипела, больше от страха, чем от боли.
Возмущенный газетной статьей сценарист устало вздохнул и допил кофе одним большим глотком, а потом неожиданно стукнул широкой ладонью по столу.
— Решено! — воскликнул он воинственно. — Я дам этой истории вторую жизнь. Если в реальности все завершилось столь отвратительно скучно, я придумаю продолжение сам. Как думаете, душа моя, будут ли люди смотреть подобный фильм?
Докуро Хром как раз досматривала свой собственный фильм, где Пабло Агостини наконец-то отдал Богу душу, прихватив с собой заодно громкую свою супругу. Полиция, которую рано или поздно вызовут заподозрившие неладное соседи, найдет два тела, одно из которых было задушено вторым, после чего второе пустило себе в висок пулю. Чистая работа.
Сценарист поднялся из-за столика, обошел его и церемонно потряс ладонь изумленной таким обращением Хром:
— Благодарю вас за уделенное мне, старику, время, — поблагодарил он вполне искренне. — Вы открыли мне глаза! Как вас зовут? Я посвящу вам свой сценарий.
— Ну что вы, — Хром улыбнулась и вынула из его ладони свою. — Это слишком большая честь для меня.
— Тогда я буду называть вас Прекрасной Незнакомкой, — сообщил тот. — Что ж, прощайте. Надеюсь, я не сильно вам наскучил.
Он легко сбежал по невысоким ступенькам на выложенную камнем улицу. Газета, которую он читал, осталась лежать на столике. Хром подтянула ее к себе, небрежно пролистнула несколько страниц и пожала плечами. Потом допила свой кофе, оставила на столике деньги и вышла из кафе, придерживая локтем крошечную сумочку. Очки непривычно давили на переносицу, но повязка привлекала слишком много любопытных взглядов, чего сегодня допустить было нельзя.
Вонгола, пожалуй, слишком рьяно взялась за усмирение Семей, решившихся встать на сторону Миллефиоре. Хром не нравилось убивать, но ее не сильно-то и спрашивали. Даже скажи она, что пачкать руки в чужой крови немного неприятно, Хибари Кёя, через которого приходили «приказы» Десятого, сказал бы только: «Очень жаль», — после чего прислал новое досье.
Каблуки глухо стучали по камням, вокруг гомонила стайка туристов в цветастой одежде. Они громко говорили на английском — Хром ускорила шаг, свернула на узкую улочку, пытаясь срезать путь. Вышла через арку к дороге — вниз по улице с оглушительным воем пронесся полицейский автомобиль. Хром проводила его взглядом, а потом посмотрела вверх — тучи заслонили собой все небо и наливались чернотой, явно планируя все же пролить на город ливень.
Наверху грозно пророкотало. Кто-то испуганно вскрикнул; Хром не обернулась, пытаясь сообразить, удастся ли поймать такси. Взметнулся злой ветер, обдав голые ноги холодом. Высмотрев ярко-желтое такси, Хром подбежала к краю дороги.
Когда она забралась в теплый, пропахший чем-то фруктовым салон, на землю опустилась серая завеса ледяного дождя. Не ожидавшие такой подлости люди разбежались с улицы кто куда, кляня погоду негодующими криками. Хром устроилась поудобнее и поймала добродушный взгляд пожилого таксиста.
— Вы очень ловко успели, сеньора, — рассмеялся он. — Такой дождь!
Хром вежливо улыбнулась, продиктовала ему адрес и прикрыла глаза, вслушиваясь в мягкий рокот мотора и кокетливую французскую речь, льющуюся из динамиков.
Путь проходил в уютной тишине; Хром ненадолго задремала, а когда очнулась, они почти подъехали к месту. На улице было черным-черно из-за грозных туч. Хром выскочила из такси и нырнула под дождь. Платье тут же облепило ее, неприятно и мокро пристав к коже. Докуро прикрыла голову сумочкой и побежала к подъезду, оскальзываясь на глянцевой от дождя дорожке.
Добравшись до сухого участка, она встряхнула головой, коснулась пальцами стекол солнцезащитных очков, но передумала их снимать, решив не рисковать — сомнительно, что кто-либо из соседей решит выйти на улицу в такую погоду, но как знать. Хром вздохнула и стала подниматься вверх по лестнице.
Квартира встретила ее сумеречной тишиной — опасной и таинственной, такой, от которой можно было бы ждать чего угодно. Хром задержалась в прихожей, стягивая с ног узкие туфли. Потом положила сумочку, сняла очки и сладко потянулась, сразу же начиная стаскивать с себя промокшее платье.
— Есть ли новости? — спросили у нее из темной гостиной.
— Пошли слухи, — без удивления отозвалась Хром, — будто Рокудо Мукуро был убит.
— Неужели? — поразился обладатель голоса. — Невероятно. А кто это сделал? Кто его убил?
Хром, так и не сумев самостоятельно расстегнуть «молнию» на платье замерзшими мокрыми пальцами, прошлепала в ванную, откуда и вернулась с большим полотенцем в руках. Вытирая волосы, она рассматривала силуэт на фоне окна, казавшийся всего лишь еще одной деталью интерьера.
— Говорят, это сделал Гло Ксиния, — сообщила она, таинственно понизив голос. — Вы что-нибудь слышали о человеке с таким именем?
— Разумеется, — рассмеялся силуэт. — Очень несдержанный противник, но и впрямь серьезный. Значит, он все-таки смог одолеть Рокудо Мукуро.
— Вне всяких сомнений, — печально подтвердила Хром. — Схватка была долгой, но доблестный капитан из Миллефиоре одержал победу, избавив мир от... опасного преступника. Увы.
Ее собеседник рассмеялся снова, и слова «опасный преступник» повисли в воздухе тонким кружевом японских иероглифов — неоново-зеленых, с фиолетовым контуром. Хром улыбнулась и стерла их ладонью. Мукуро спрыгнул с подоконника, подобрался чуть ближе и раскинул руки:
— В таком случае, милая моя Хром, придется тебе обниматься с призраком. А у призраков, если ты не знаешь, всегда холодные руки и скверное настроение.
Хром ухватила его за протянутую руку.
— Да вы и впрямь ледяной, — вздохнула она. — Наверное, целый день сидели у окна, еще не хватало простудиться.
— И кто мне это говорит! — возмутился тот, отбирая у Хром полотенце и начиная растирать ее плечи. — Иногда у меня возникает ощущение, что я многодетный папаша с заботливыми не по делу отпрысками. О себе позаботиться не могут, зато присматривают за мной.
Хром улыбнулась, давя смешок. Мукуро закончил растирать ее плечи, а потом заметил, что платье на Хром совсем промокло.
— И кто мне говорил о простуде, — устало повторил он.
Хром уже стояла возле шкафа, стянув с себя мокрую одежду и кутаясь в теплый халат.
— Чье это тело? — чтобы занять чем-то паузу, спросила она.
На самом деле, Хром было все равно: медиумов «на один укус» у Мукуро было много. Для того чтобы заполучить нового, было достаточно всего лишь царапинки, оставленной трезубцем.
Мукуро нахмурился, разглядывая свои руки.
— Кажется, какая-то мелкая сошка. Не помню, на кого он работал.
Хром кивнула, повернулась к нему, завязывая на затылке узел от глазной повязки. Мукуро выглядел неплохо для недавно «убитого» одним из Миллефиоре человека. Жаль было медиума, который погиб ни за что... но зато теперь у них было несколько месяцев форы, пока не откроется правда о том, что Рокудо снова удалось убежать от смерти.
— Готова поспорить, у вас уже есть план.
Хром не спрашивала — она утверждала. В противном случае, Мукуро не рискнул бы явиться в Верону. В дурные времена он предпочитал отсиживаться там, где было относительно тихо. Впрочем, иногда он прятался на самом виду, и эта тактика тоже себя оправдывала.
— Прямо сейчас ты лишила меня удовольствия помучить тебя неизвестностью, — вздохнул Мукуро. Голос у него, однако, был довольный.
— Прошу прощения, — сухо извинилась Хром. — Чаю?
— Мне звонил Хибари Кёя, — сообщил Рокудо, сморщившись так, будто только что съел целый лимон.
Хром приняла это за положительный ответ и пошла на кухню. Мукуро направился следом, потягиваясь и зевая.
— Ты не спросишь, чего он от меня хотел?
Хром повернулась к нему и покачала головой. Она знала, что из себя представлял Хибари Кёя, и то, что он позвонил Мукуро, а не ей, могло означать лишь одно: без него обойтись нельзя.
— Ты меня поражаешь, — укоризненно сказал Мукуро и поставил на стол две объемные кружки.
Часть третья, в которой Мукуро раскрывает карты
— Сказать честно, я не думал, что все произойдет столь стремительно, — слегка растерянно сообщил высокий человек в рваных светло-голубых джинсах.
— Сказать честно, вы совсем ничего не объяснили, — попеняла ему девушка в пиджаке и короткой юбке. — Вы просто схватили мою сумку, затолкали в нее кучу ненужных вещей — совершенно неаккуратно затолкали! — подхватили меня под локоть и выскочили на улицу, будто следом бежали ваши ожившие кошмары. А потом мы внезапно сели на самолет и оказались здесь.
— Мелочи, это все сущие мелочи, — махнул рукой ее собеседник. — Скажи лучше, рада ли ты снова начать путешествовать?
Девушка промолчала, обходя огромную, как озеро, лужу. Ее спутник шел следом медленнее обычного, приноравливаясь к непривычно коротким шагам.
— Ты просто уже привыкла к размеренному ритму жизни, — продолжил свои рассуждения человек, перепрыгивая через лужу помельче. — Ты погрязла в болоте обыденности, позабыв о том, как это замечательно: приключения и постоянное чувство опасности.
— О, вы правы, — охотно отозвалась девушка, поправляя повязку на глазу. — Убийства по четвергам и субботам — что может быть лучше? Тебе присылают досье на жертву, и ты идешь выполнять свой долг палача. А после можно пойти по магазинам.
— Ни капли ты не романтичная, милая моя Хром, — грустно вздохнул ее спутник. — Когда ты была младше, то еще подавала надежды.
— Как вы только могли обвинить меня в романтичности? — поразилась та, что назвали Хром. — Обычно вы такой проницательный.
— Сегодня не мой день, — пожал плечами человек. — Ты знаешь, куда мы идем?
Девушка резко остановилась и развернулась. Мимо них промчался подросток на роликах, а следом за ним, ругаясь на чем свет стоит, бежал толстый мужчина в белом фартуке. Мужчина изрыгал проклятия на странной смеси английского и французского и задыхался на бегу, но не оставлял надежды догнать шустрого подростка.
— Наглый грабеж посреди белого дня! — звучало в перерывах между нецензурной бранью. — Стой же! Стой!
Асфальт перед мальчишкой вздыбился, как норовистый скакун, и пошел волнами. Подросток вильнул, вскрикнул и повалился навзничь, раскинув руки. Мужчина радостно взревел и бросился вперед с удвоенной скоростью.
Мукуро и Хром с превеликим интересом наблюдали, как мальчишку хватают за оттопыренное ухо и тащат в обратную сторону, и как тот верещит, словно подраненный поросенок.
— Вот бы никогда не заподозрила в вас тяги к справедливости, — отметила Хром негромко.
— Ну что ты, — столь же вежливо отозвался Мукуро. — Я просто хотел посмотреть, как он упадет. Так ты знаешь, куда мы направляемся?
— Какая неуклюжая попытка сменить тему, — хмыкнула Докуро. — Подозреваю, что пункт назначения знаете вы.
Мукуро показательно задумался, но вскоре лицо его просветлело, и он щелкнул пальцами:
— Вспомнил! — радостно воскликнул он. — М.М. сообщила, что будет рада принять нас в своем доме.
— О, — неопределенно протянула Хром.
С М.М. у них были отношения не самые дружеские, и Мукуро прекрасно это знал. К счастью, годы совместной работы немного сгладили их взаимную неприязнь, превратив ярое соперничество в некое подобие приятельских отношений — насколько они были возможными между девушками, ранее готовыми перегрызть друг другу глотки.
— Я знал, что ты обрадуешься.
***
М.М. снимала квартиру почти в самом центре Неаполя, потворствуя собственному тщеславному желанию всегда находиться в центре событий. Она нигде не задерживалась надолго: месяц жила в Риме, на следующий перебиралась в Лос-Анджелес, потом летела в Токио, а дальше куда-нибудь еще; Мукуро смутно подозревал, что всякий раз, решая, куда податься, М.М. разворачивала на столе карту мира и тыкала наугад пальцем. М.М. эту теорию не опровергала.
Дверь им открыл Фран; бессовестный ребенок, выросший в не менее бессовестного подростка, был ни капли не удивлен.
— Надо же, — без выражения сказал он. — Кого я вижу. Неужели это вы, учитель? И вы тоже, разумеется. Рад вас видеть.
Он кивнул Хром. Хром кивнула ему в ответ.
— Ну-ка, посторонись, — Мукуро бесцеремонно отодвинул его в сторону и прошел. Хром сделала шаг вперед и закрыла за собой дверь. — Что ты тут делаешь?
Фран вертел в руках свою уродливую лягушачью шапку.
— Считается, что у меня свидание, — отозвался он флегматично. — Но эта капризная женщина упорно отказывается признавать факты. Поэтому я выступаю в роли тягового ослика: хожу с ней по магазинам и ношу ее сумочку. Сумочка, к слову, крайне тяжелая. Учитель, как столь хрупкие создания умудряются таскать такие тяжести?
Чуть выше головы Франа о стену разбилось что-то стеклянное, брызнув во все стороны осколками.
— Мерзкий ребенок! — возопил из глубины квартиры высокий женский голос. — Снова ты позоришь меня перед Мукуро!
— Вот видите, — вздохнул тот, стряхивая с плеча осколок.
Мукуро сочувственно покачал головой, Хром спрятала улыбку.
— Но на самом деле, я тут ради вас, — продолжил Фран спокойно. — Чикуса позвонил и сообщил, где вас ждать. У нас появилось новое дело, да?
Мукуро пропустил вперед Хром, а сам пошел следом, в комнату, из которой доносилось бормотание М.М. Фран молча сопровождал их.
Когда Мукуро появился на пороге комнаты, М.М. бросилась ему на шею, едва не задушив в объятиях. Мукуро аккуратно отделил ее от себя и поставил на пол, с любопытством оглядывая комнату.
— Никакой прослушки, — истолковав его взгляд по-своему, сообщила М.М. — Нет квартиры более обыкновенной, чем эта.
— Отлично, — улыбнулся Рокудо, ставя сумку с вещами рядом с кроватью. — Ты не будешь против, если мы ненадолго задержимся здесь?
М.М. искоса посмотрела на Хром; взгляд ее, против обыкновения, не выражал ревнивой ненависти. Она отступила от Мукуро на шаг и махнула рукой:
— Разумеется, нет, — фыркнула она. — Единственный, кто будет мне только мешать, это нахальный ребенок в дурацкой шапке.
— Не вижу здесь такого, — рассеянно отозвался Фран. — Это твой воображаемый друг?
— Заглохни, — прошипела та.
Фран благоразумно заглох; судя по его безразличному виду, перепалка перестала быть для него интересной.
Мукуро прислонился спиной к стене и улыбнулся, посмотрев на свою «банду», которая, к сожалению, ныне пребывала в усеченном составе. Когда-то давно он точно так же собрал их вокруг себя и сообщил, что они едут в Японию за головой будущего десятого босса Вонголы.
— Грустно это признавать, — начал он, — но у Савады Цунаеши появилось выгодное предложение. В обмен на небольшую услугу с моей стороны он вытащит меня из Вендикаре.
Он отвел взгляд и смотрел в окно, поэтому не видел, какую реакцию вызывают его слова. Было очень тихо.
— Но без вас я не справлюсь, — продолжил Мукуро. — Наша задача сейчас — вытащить из тюрьмы Гвидо Греко. Как вы знаете, он все еще в Неаполе. Если мы не поторопимся, то рискуем упустить свой шанс.
— Тот самый «палач», о котором столько пересудов? — поинтересовалась М.М., поправляя короткие прядки рыжих волос. — Но так ли он нам нужен?
Рокудо Мукуро пожал плечами.
— Он идеально подходит. К тому же, вряд ли он откажется. Он очень предан.
— Скажите, учитель, — подал голос Фран. — Какую именно услугу вы будете должны оказать Саваде Цунаеши?
На миг в комнате воцарилась мертвая тишина — та, что бывает именно в такие моменты, когда все ждут слов, как откровения. Мукуро усмехнулся, вспомнил разговор с Хибари Кёей и легкомысленно, в проброс, сообщил:
— Сущая безделица. Я должен буду шпионить за Бьякураном.
Фран, Хром и М.М. молчали. Мукуро перестал улыбаться и добавил:
— Поэтому я... мы должны постараться.
Часть четвертая, полная лжи и обмана
— Отвратительно, — резюмировал Фран, разглядывая Мукуро. — Отвратительно слащаво. Пойду промою глаза.
— Ах ты, маленький...
Мукуро нехорошо улыбнулся, схватил трезубец и запустил его Франу в голову.
— Ой! — крикнул тот. — Учитель, как вы можете так делать? А если я стану глупым и бесполезным?
— Хуже быть уже не может, — сухо отозвался Рокудо, поправляя белую рубашку. — Не могу воспринимать всерьез человека, который умудрился потерять память, ударившись головой о сыр.
— Вы всю жизнь будете припоминать мне это, верно? — деловито поинтересовался Фран.
Мукуро его проигнорировал.
Хром подошла с галстуком, и Мукуро слегка наклонился, чтобы ей было удобно его завязывать.
Фран сел на стол и стал легкомысленно болтать ногами, разглядывая их с нечитаемым выражением на лице. Голос М.М. приглушенно звучал из другой комнаты: она разговаривала с Чикусой по телефону. Судя по довольным интонациям, все шло согласно плану, без осечек.
— Ну что ж! — М.М. появилась перед ними в коротком пышном платье. — Я оставлю вам ключи. Лови.
Хром поймала связку и раскрыла ладонь. На ключах был брелок в виде ананаса. Кинув на Мукуро беглый взгляд, Хром затолкала ключи вместе с брелоком в карман, пока он не заметил. У Рокудо было весьма странное, болезненное отношение к ананасам. Хром подозревала, что все это благодаря Франу, который никогда не упускал случая сравнить с ними прическу Мукуро.
— В эту квартиру я больше не вернусь, — сообщила М.М. — Так что распоряжайтесь ею на свое усмотрение. Чикуса сообщил, что все почти готово. Как только он получит сигнал, то взорвет заряды, как и договаривались.
Мукуро кивнул, вмиг становясь серьезным и собранным. Хром расправляла на журнальном столике карту тюрьмы, добытую Кеном. На карте были отмечены точки, где Чикуса заложил взрывчатку. Фран спрыгнул со стола и приблизился, заглядывая через плечо.
— Вот тут, — сказал он, ткнув в точку за воротами, — я буду вас дожидаться. Отметьте, пожалуй, еще и запасные выходы.
Хром отступила на шаг, закрыла глаза и вытянула вперед руки, создавая иллюзию карты с пометками. Потом посмотрела на результат и несколькими движениями отсекла от карты лишнее, пометив новыми цветами запасные выходы. Фран удовлетворенно кивнул.
Мукуро надел пиджак.
— Я могу помочь? — поинтересовалась Хром.
— Буду очень признателен, — кивнул Мукуро.
Хром сосредоточилась и окутала Мукуро иллюзиями, слой за слоем. С каждой секундой черты его лица менялись, становились более грубыми и в то же время более неприятными. Взгляд сделался цепким, у рта появилась складка, нос заострился и вытянулся, становясь похожим на клюв.
— Теперь волосы, — напомнил Мукуро.
— Вы похожи на пожилого содомита, — заметил Фран, подходя ближе.
Мукуро выбросил вперед руку и ухватил его за нос.
— У меня ощущение, что я что-то упустил в твоем воспитании, — пожаловался он, пока Хром колдовала над его волосами.
— Правда? — прогундосил Фран, не пытаясь вырваться. — Не может быть.
— Пожалуй, я займусь этим вопросом, когда все закончится, — зловеще пообещал Мукуро. — Хром?
— Я закончила, — сообщила та, улыбаясь. — Теперь вас не узнать.
Мукуро отпустил Франа и подошел к зеркалу. Оттуда на него смотрел высокий тощий мужчина с неприметной и не слишком приятной внешностью. У него были седые волосы, гладко зачесанные назад, и смуглая кожа.
— Замечательно, — пробормотал он. — И вендиче бы не узнали.
— Я ушла! — крикнула М.М. и хлопнула входной дверью.
Мукуро потер гладко выбритый подбородок и нахмурился, потерянно оглядываясь.
— Кажется, все, — с сомнением произнес он. — Ничего не забыли?
— Ничего, — спокойно отозвалась Хром, копаясь в собранной Мукуро сумке, с которой они и покинули ее дом.
В сумке нашлась «Беретта», которую Хром и выложила. Иллюзии иллюзиями, но никогда не угадаешь, когда пригодится кусочек свинца, пущенный в лоб нехорошему человеку.
— О, я рад, что не зря захватил пистолет, — самодовольно сообщил Мукуро.
— Это мы еще узнаем, — отозвалась Хром.
***
— Пожалуйста, будьте с ним осторожны, — предупредил полицейский, взволнованно отводя глаза. — Он только кажется невинным подростком, но на самом деле это настоящий дьявол. Не ведитесь на его разговоры, он умеет разыгрывать сцены.
— Благодарю, — отозвался пожилой мужчина, скупо и холодно улыбнувшись. — Но я посмею надеяться, что на собственного адвоката он набрасываться не станет.
— О, он не настолько глуп, — нервно рассмеялся полицейский. — Но все же, если что-то вдруг произойдет, то кричите, я тут же отопру для вас дверь.
Мужчина пожал плечами и скучающе сунул руки в карманы брюк, ожидая, пока рядом закончат звенеть ключами. Дверь металлически взвизгнула, открываясь. Мужчина немного помедлил, прежде чем войти в камеру для посещений. Полицейский поднял на него взгляд, не понимая причины заминки. Потом, поняв ее по-своему, он ободряюще улыбнулся:
— Прошу вас. Можете полностью на меня положиться.
Адвокат хмыкнул и прошел вперед; за ним тут же закрылась дверь. Щелкнул, проворачиваясь, ключ в замке.
Гвидо Греко уже сидел за столом, сцепив перед собой скованные наручниками руки. Он был худым и болезненно бледным, вызывая жалость одним своим видом. Услышав звук открывшейся двери, он даже не вздрогнул, как будто ничего и не происходило.
— Добрый день, — поздоровался адвокат, усаживаясь напротив. — Рад встрече.
Греко поднял на него спокойный нечитаемый взгляд. Потом криво улыбнулся и отозвался:
— Я бы ответил вам тем же, но, увы, я терпеть не могу ложь.
— О, — протянул мужчина. — Как же нам тогда быть? Хром, как считаешь, можем ли мы заставить сего приятного во всех отношениях молодого человека солгать?
Гвидо Греко скептически поднял брови, явно посчитав, что его пытаются провести. Однако пустое место возле стены вдруг пошло легкой рябью, и негромкий женский голос задумчиво отозвался:
— Это сложный вопрос, — сообщил голос. — Даже, наверное, слишком. Но я полагаю, у него нет выбора?
— Как ты можешь такое говорить, — вздохнул мужчина, покачивая седой головой. Потом он посмотрел Гвидо Греко в лицо и его правый глаз вспыхнул красным.
Греко с явным трудом заставил себя усидеть на месте и отказаться от радостного вскрика.
— Пожалуй, я готов вас выслушать, — сказал он и подался вперед.
— Замечательно, — довольно отозвался Мукуро, складывая руки. — Хром, не могла бы ты?..
— С радостью, — отозвалась пустота у стены, и реальность пошла мутными волнами.
Гвидо Греко с изумлением разглядывал самого себя, сидящего напротив, а потом с недоверием ощупал собственное лицо. Ладони оказались крупнее, чем раньше, волосы — короче и были зачесаны назад.
— А теперь слушай внимательно, — его двойник наклонился вперед и перешел на шепот. — Сейчас ты выйдешь из камеры и пойдешь следом за Хром. Она выведет тебя к месту, где будет безопасно.
— А вы?
— Я вернусь в камеру и устрою смерть Гвидо Греко, после чего вернусь в твое тело. Все, что мне нужно — это твое согласие и капля твоей крови.
Греко рассмеялся — плечи его тряслись, голова опустилась так низко, что невозможно было рассмотреть лицо. Смех его быстро стих, но плечи все еще нервно вздрагивали.
— Вы хотите сделать из меня?..
— Разумеется, — подтвердил Мукуро. — И только в этом случае ты имеешь шанс выйти из этих стен.
Гвидо Греко уставился на него решительно и спокойно. А потом протянул вперед руку.
— Ну что же, — вздохнул он. — Где я должен буду расписаться кровью?
Мукуро удовлетворенно улыбнулся и материализовал трезубец.
***
— Ох, господи, — вздохнул его сопровождающий. — Как мне надоела эта работа.
— Неужели визит моего адвоката заставил вас так разволноваться? — невинно поинтересовался Мукуро.
— А ты вообще помалкивай, — угрюмо заткнул его тот. — Как хочешь, парень, но я не верю, что он сможет сделать хоть что-нибудь. Приговор уже вынесен.
— Разумеется, — прошептал Мукуро и зашел в камеру.
За ним с лязгом захлопнулась и заперлась дверь, послышались удаляющиеся шаги тюремщика. Мукуро сел прямо на пол у дальней стены, подобрал под себя ноги и откинул назад голову, прикрывая глаза. Где-то за этими стенами уезжали в квартиру М.М. Фран, Хром и Гвидо Греко. Где-то за этими стенами ждали сигнала Чикуса и Кен.
Мукуро сглотнул, проверил связи и заранее нащупал разум Гвидо Греко. Умирать всякий раз было ужасно неприятно, даже если умирал всего лишь очередной медиум, простое вместилище для его разума.
«Чикуса?»
«Да, я готов. Пора?»
«Пора. Как и договаривались».
В этот же момент стены содрогнулись. По коридору прошелся глухой рык — Чикуса начал с дальнего корпуса. Еще один взрыв — под потолком замигали лампы, заключенные заволновались.
Кто-то закричал.
Мукуро выскользнул из этого тела ровно в тот миг, как стена под спиной взорвалась и погребла его под собой.
Часть пятая, она же взгляд с другой стороны и эпилог
Савада Цунаеши откашлялся и поднялся со своего кресла. Оглядев всех присутствующих, он вздохнул, шмыгнул носом, но все же вынужден был заговорить:
— Полагаю, все в сборе. Можно начинать.
— Все, Десятый, — отозвался Гокудера Хаято, раскладывая перед собой листы бумаги.
Хибари присмотрелся: кажется, это были какие-то графики. Значит, вновь будет трясти перед всеми своими расчетами и орать что-то о финансировании. Всякий раз одно и то же. Кёя зевнул, поправил гарнитуру и откинулся на спинку кресла, приготовившись немного вздремнуть. Гокудера моментально уставился на него из-под отросшей челки. Видно, почувствовал неодобрение.
— Думаю, нет нужды рассказывать о том, ради чего я вас всех собрал... — сообщил Цунаеши, ослабляя узел галстука.
— Ты прав! — с энтузиазмом отозвался Сасагава, закидывая ногу на ногу. Полы юкаты разошлись, все торопливо уставились кто куда. — Любые наши проблемы так или иначе вертятся вокруг Миллефиоре.
Савада с облегчением кивнул, обрадованный тем, что не придется в сотый раз разжевывать суть. Вид у него был усталый и грустный, как у ослика Иа, потерявшего свой хвост.
— Эй, Цуна, — позвал Ямамото Такеши, до этого мирно подремывавший в своем кресле. — Ты обещал рассказать нам кое-что важное.
— Ах, да, — встрепенулся тот и с размаху сел на свое место. — С вашего позволения.
Хибари показательно зевнул и угнездился поудобнее, готовясь отбыть в царство Морфея, и тут же ощутил неласковый пинок в лодыжку. Не открывая глаз он прикинул, кем был этот наглый самоубийца; слева сидел поглощенный речью Савады Бовино, справа — Рёхей. Учитывая увлеченность Бовино и энергию Сасагавы, вывод был очевиден.
— Еще раз меня пнешь — можешь попрощаться с зубами, — негромко сказал, чуть наклонившись вправо, Хибари.
— Ты совсем не слушаешь, — возмутился Сасагава. — Это проявление неуважения.
— Да кто бы говорил, — процедил Кёя. — У меня хотя бы хватило ума переодеться в костюм.
Рёхей задохнулся от возмущения и вскочил. Цуна озадаченно улыбнулся:
— Рёхей, пожалуйста... Я хотел рассказать вам кое-что о Мукуро.
— Кстати, о нем, — моментально переключился Сасагава. — Я подозреваю, что он не такой уж и мертвый, каким хочет казаться.
Гокудера молча закатил глаза, Ямамото тронул его за плечо и кивнул на распечатки, отвлекая на себя. Хаято тут же принялся доказывать что-то жарким полушепотом.
— Ты как всегда, — вновь закрыв глаза, ровно произнес Хибари. — То, что все уже давным-давно знают, ты преподносишь под соусом невероятной сенсации.
— То есть, ты подтверждаешь, что Рокудо Мукуро живет, цветет и пахнет, — ровно уточнил Сасагава.
— Истинно так. Когда я связывался с ним в последний раз, он жил, цвел и, наверное, даже благоухал, поскольку Бьякуран все на своей базе завалил цветами, — ответствовал Кёя, посмотрел на него и поморщился. — И бога ради, не приходи больше на совещания в юката.
— Эй... — грустно окликнул их Савада.
Рёхей сжал кулаки.
— Да я только ради тебя и влез в этот халат! — возопил он. — Я не виновен в том, что в твоем доме иначе нельзя!
— Но совещания — совсем другое дело, — хмыкнул Хибари.
— Я, пожалуй, закурю, — пробормотал Гокудера, отвлекшийся от графиков и Ямамото.
По залу поплыл вонючий сизый дым.
— Ребята... — невесело вздохнул Савада. — Что мы будем делать с Мукуро?
Воцарилась мертвая тишина. Кёя открыл глаза и понял, что все взгляды сошлись на нем.
— Почему всегда я? — ровно поинтересовался он. — Вы сами знаете, что все идет по плану. Когда мы устраним Бьякурана, все вернется на круги своя.
— Иными словами, — откашлялся Савада Цунаеши, — Мукуро вернется в Вендикаре.
Хибари снова прикрыл глаза и попытался задремать.
Жизнь, в сущности, всегда была довольно-таки несправедливой штукой.
***
— Куда теперь? — поинтересовался Хибари Кёя.
Они стояли в отдалении от остальных, вернувшихся из Большой Круглой Машины, Хранителей. Все оживленно обсуждали произошедшее; Мукуро поманил к себе Хром и та понятливо кивнула. Мукуро собирался дождаться ее и свалить с базы, пока все еще в радостном ажиотаже. В конце концов, ничего, кроме уже сделанного, Мукуро был не должен.
— Я пока не знаю, — с опозданием ответил Мукуро. — И я сменю, пожалуй, номер телефона, чтобы ты не смог позвонить с очередным «выгодным» предложением.
Кёя кивнул и усмехнулся. Мукуро пошел прочь, зная, что Хром все равно его отыщет. Снаружи ждали Кен, Чикуса и М.М.
— Что случилось с Гвидо Греко? — крикнул ему в спину Хибари Кёя.
Мукуро обернулся. На его лице было тщательно выверенное выражение удивления и равнодушной печали.
— Упс, — медленно протянул он. — Кажется, он не выжил.
Не успел он выйти наружу, как что-то произошло. Мукуро покачнулся, мотнул головой, а в следующий миг он уже сидел на диване, ероша влажные после душа волосы. На улице был вечер; солнце постепенно заходило за крыши. Под окнами дома напротив вовсю цвела роза.
Повинуясь порыву, Мукуро медленно пошарил рядом с собой, отчего-то надеясь нащупать газету. Но рядом лежал только телефон.
Мукуро посмотрел на дату и закрыл глаза.
@темы: авторский фик, команда Кокуе, задание 10: фик, джен, G
-
-
04.05.2012 в 10:45Тема, мне кажется, хорошо раскрыта, пусть и прямо, но с ощущением некой необратимости.
Сам фанфик оставил очень плохое впечатление, героев я не узнала и идею рассказа не поняла
-
-
05.05.2012 в 02:33Мне надоел Гвидо Греко, и я не поняла конец.
Мукуро вернули в тюрьму? И насильно в медиума в квартиру? Или всё его освобождение, начиная с газеты, было его сном?
-
-
06.05.2012 в 20:46KsandraBlack
Мукуро вернули в тюрьму? И насильно в медиума в квартиру? Или всё его освобождение, начиная с газеты, было его сном?
Почему же сном? Мир после гибели Бьякурана поспешил навести порядок. Все вернулось на свои места: последствия преступлений Бьякурана исчезли, Гвидо Греко не был похищен из тюрьмы, а Мукуро никто и не освобождал. Более того, в этом "варианте" ему даже никто не позвонил, потому что было незачем) Жаль, что приходится объяснять этот момент уже после, моя недоработка.
И спасибо за оценку.
-
-
08.05.2012 в 21:239/8
-
-
16.05.2012 в 21:25-
-
16.05.2012 в 21:59